– Возрадуйся, завтра наступит день, которого ты ждешь. Завтра будет бал.
Октиан, перебирая и разделяя овощи в блюде, отсортировывая их на другой край тарелки, заявил:
– Увы. Но раз Мира с Рави сейчас не со мной, то пойти мне будет не с кем.
– А вот тут ты ошибаешься.
– То есть? – с интересом смотря на Аскольда, спросил Октиан.
– Мне тут одна птичка напела, что дочке нашего командующего Лоуренса, в день, когда состоится бал, исполнится целых шестнадцать лет. А ранее, когда её отец спрашивал, что она хочет в подарок, девушка скромно заявила своему отцу, что в честь Дня рождения она хотела бы пойти на бал и даже просила его разрешения. Но, увы, судя, по скромному мнению Лоуренса, все местные являются голодранцами, не достойными сопровождать его дочь. И как отец, я могу его понять. Так что сопровождающего кавалера у неё не нашлось. И вот поэтому мой бравый командующий на днях попросил меня найти для неё достойного кавалера. И, сдаётся мне, что ты вполне мог бы им стать. Ты ведь пригласишь сию персону на бал? Ну, что скажешь?
– Постой-ка, то есть, когда ты приглашал меня погостить, ты уже заранее это планировал?
– Да ну, что ты. Я ведь не мог знать, что твои спутницы так скоро уйдут. У меня была парочка кандидатур, но раз ты в данное время свободен и ваши интересы совпадают, то почему бы и нет. Пригласи её на бал, а там и познакомитесь. Дочка-то у него красавица, видать, вся пошла в мать. Но учти, не обижай её, хоть она и стала совершеннолетней, но её отец тебе спуску не даст, если вдруг с ней что-то произойдет.
– Ну ты…
– Да я так, к слову.
– Папочка, а когда мне можно будет на бал? Годиков через шесть? – спросила Эвилин.
– Лет через двадцать, – моментально ответил Аскольд, даже не поперхнувшись вином, которое пил.
Услышав это, Октиан усмехнулся в голос.
– А мама тоже пойдёт на бал? – спросила Эвилин.
– Да, обязательно.
Затем Аскольд, обращаясь к служанке сказал:
– Мария, сходи наверх и проведай Жанетт. Что-то её долго нет, не случилось ли чего?
– Как пожелаете.
Выйдя из столовой, она направилась в покои господ.
Подойдя к двери и постучавшись, она ждала дозволения войти, но тут служанка услышал, как что-то разбилось. Заволновавшись, она слегка приоткрыла дверь и в манере своего тихого голоса обратилась:
– Госпожа, это Мария. Я пришла проведать вас по наставлению господина и услышала странный шум. С вами всё хорошо?
Но ответа она не услышала. Проходя всё дальше в комнату, она заметила лишь как Жанетт, сидя возле зеркала, спорила сама с собой.
«О чём она говорит?» – подумала Мария и, подойдя ближе, окликнула её еще раз:
– Госпожа, с вами всё хоро… – и тут перед её глазами предстало нечто тёмное, находившееся по ту сторону зеркала. Испугавшись Мария упала на пол.
Заметив её, Жанетт обернулась и, прежде чем Мария успела крикнуть, нечто, обитавшее в зеркале, переместилось из зеркальной плоскости в тело Жанетт и заставило её замолчать, закрыв ей рот одной лишь силой мысли. Охваченная чувством страха, Мария попыталась убежать, однако дверь резко захлопнулась, а когда Жанетт приподняла руку, Марию тоже начало приподнимать в воздух. Паря в воздухе, не способная даже и шелохнуться, она, сильно испугавшись, заплакала, так как отчетливо видела жажду убийства в глазах Жанетт. И тут голова Марии непроизвольно, против её воли, начала поворачиваться в противоположную сторону.
– Госпожа, прошу Вас, умоляю, не надо! – попыталась она вразумить свою госпожу, но не смогла выдавить и слова, поскольку её уста будто накрепко сшили.
