Начиная подходить к Марии, Жанетт внезапно, слегка наклонившись, судорожно ухватилась одной рукой за голову, а другой перекрыв ладонью глаз, взбешённо вскрикнула:
– Хватит. Перестань!
И тут до ушей Марии донёсся низкий голос, жутко отдающийся эхом:
– Она посмела прервать наш разговор и будет за это наказана.
Корчась в агонии, Жанетт силой воли выпрямившись, поправила свою осанку и, слегка пропуская руки посмотрела, на Марию.
Пытаясь хоть как-то вырваться, Мария увидела, что половина лица её госпожи была сильно перекошена и даже искажена. Другая сторона была точно такой же, какой и прежде. А вот та, вторая половина, покрывшись некой черной дымкой, выглядела просто ужасно. Но даже при всём этом, имея такое ужасное искажение внешности, эстетика глаза тёмной половины, завораживала её до глубины души. Он пристально всматривался в Марию, а она в свою очередь не могла оторвать свой взгляд от этого чарующего глаза. Ярко-белый зрачок, с светящейся радужкой цвета синевы неба, находившейся вокруг черной непроглядной склеры. Всматриваясь на него, Мария невольно погрузилась в некое состояние гипноза.
Заметив, что Мария, перестала сопротивляться, Жанетт легким движением руки плавно опустила её на пол, и та в свою очередь, покорно стоя на месте, ожидала дальнейшего распоряжения. И тут вновь послышался этот жуткий голос, который повелевая ей, молвил:
– Сейчас, выйдя из комнаты, ты пойдешь к лестнице и оступившись, упадёшь с высоты и сломаешь себе шею.
Развернувшись, Мария начала идти к двери, и тут Жанетт сказала:
– Стой, не надо. Остановись.
Заставив Марию остановиться, Эго меж делом спросил:
– И зачем же? Зачем тебе спасать её? Это же ведь она, да? Та, что украдкой и с нежностью смотрит на твоего мужа.
– Даже если и так, она ничего не сделала ничего дурного! Тем более, она мне не соперница.
– Неужели ты простишь её? А ведь я хотел, чтобы ты в кои то веки выпустила пар.
– Постой. Ты знал? Ты знал, что она придёт именно сейчас, не так ли? Тогда почему не предупредил меня?
– Да. Я предвидел её появление. И это, как раз-таки и входило в мои планы. Хоть смерть простой служанки ничего для меня не значит, однако Аскольд непременно начнёт действовать и тогда…
Жанетт прервала слова Эго, внезапно высказавшись:
– Ни слова больше. Хорошо. Я согласна.
– Что?
– Я всё сделаю. Так что не впутывай его раньше времени, дай ему еще немного насладиться спокойной жизнью, хотя бы пару дней.
– Что я слышу, неужели влюбленность взяла над тобой вверх? И ты успела полюбить его? Так вот что называют иронией судьбы. Ты ведь прекрасно знаешь, что он…
– Довольно. Он мой муж! И отец моей дочери.
– Вот значит, как ты запела. Что ж, ладно. Хочешь, чтобы я сжалился над ним, воля твоя. Однако, дальнейшая его судьба, будет зависеть только от тебя и от твоих действий. И если ты вздумаешь перечить, я тут же оборву его нити судьбы.
– Я поняла. Так что прошу.
– А что с девой? Мне сжалиться над ней?
– Да.
– Так и быть. В качестве дополнительной награды, пока я её не трону и лишь сотру ей память. Можешь не волноваться, когда она проснется, то не будет помнить ничего из того, что она тут увидела. Пусть поживет еще, а там посмотрим.
Прикоснувшись к Марии через руку Жанетт, Эго изменил и поправил ей память и она, как ни в чём не бывало вышла из комнаты, и направилась в комнаты отдыха для слуг.
И перед тем, как из выйти из тела Жанетт, Эго направляя её обратно к зеркалу, напомнил ей:
