Раздались сирены полицейских, и Эверилд застонала. Ей приходилось запрыгивать на смятые машины, соскакивать на землю и развивать максимальную скорость. Вот за очередным поворотом мелькнул хвост лошади. Эверилд ухватилась за него, потянула на себя, а эта гадина пернула ей в лицо. Вампирша выпустила хвост, зажимая нос от вони. Послышалось торжествующее ржание кобылы. Она мчалась дальше по улице, заставляя людей разбегаться.
«Стой!» – ментально приказала вампирша лошади, но та лишь громче заржала, и Эверилд накрыло болью. Голова, казалось, вот-вот взорвется. «Эта гадина владеет магией боли?» – промелькнула совсем безумная мысль. А потом пришла вторая, вполне здравая, по крайней мере, вампирше так показалось.
Эверилд остановилась посреди улицы, прикрыла глаза и представила тигра, сильного гибкого красавца с полосатой шкурой. Нарисовав в голове четкую картинку, вампирша потянулась к ней. Образ подрагивал, она ухватила хищника за шерсть и попробовала перетечь в его тело. Эверилд представляла джунгли, буйвола, за которым тигр следит из-за кустов. Открыла глаза, но ничего не изменилось, и она выругалась. Лошадь, оставлявшая за собой дорогу из тел, почти скрылась из вида.
Еще через час к погоне подключились полицейские, стали открывать огонь из автомата, но так и не попали по цели. Кобыла выбежала за пределы города, кругом были поля, и лошадь растерянно замотала головой: ей явно эта местность была незнакома. Эверилд незамедлительно воспользовалась замешательством твари, в два прыжка настигла ее и запрыгнула на спину, та сразу взбрыкнула и помчалась галопом.
Эверилд напоминала героя из сказки про Конька-Горбунка, где она была бы Ванькой-дураком, а кобыла – матерью Конька-Горбунка, которая мчится со скоростью ветра, топча урожай. Немцев было жалко: у них и так голод, а эта животинка вытаптывает последние колосья. Не кобыла, а демон.
Вампирша крепко когтями вцепилась в тварь. Лошадь-вампир пыталась сбросить Эверилд, но та не сдавалась, еще глубже всаживая когти. Кобыла носилась как безумная, громко ржала – только не ясно, от боли или от досады, что не может скинуть наездницу. Биологический танк сбавил ход, успокоился, мирясь с поражением. Тогда Эверилд попыталась поговорить с кобылицей ментально, но наткнулась на мощный блок и снова выругалась. «Получше бы изучить эту зверушку», – мелькнула в который раз мысль, и тогда вампирша заговорила с лошадью вслух.
– Нэнси, пошли на ферму бессмертных зверей, а? Я покажу дорогу, если ты обещаешь быть хорошей девочкой.
Лошадь послушала. Но когда они подошли к горной реке, она взбрыкнула, и Эверилд с размаху рухнула в холодную воду с сильным течением, а лошадка победно заржала и ускакала.
Вампирша в ярости ударила по воде, создав маленький водоворот. Ее трясло от бешенства. Взяв себя в руки, она выплыла из реки. Одежда промокла, но это ерунда, Эверилд волновало другое: она не знала, где находится. Слева врастала в землю заброшенная мельница, дальше – куда хватает глаз – смешанный лес, и нигде не видать твари. «Значит, смылась, зараза».
Эверилд выбралась на берег, сняла одежду и стала ее с силой выжимать, та жалобно затрещала по швам. Вампирше пришлось бросить то, что превратилось в тряпки. Хотелось всё расколотить вокруг, давно она не испытывала такую неконтролируемую ярость. «Ну, погоди у меня!» – пригрозила Эверилд снова обхитрившей ее лошади.
