– А мы его сейчас повернём, – голос Наташи, под звяканье колокольчика разрядил атмосферу. – Скажите, пожалуйста, сколько церемоний – ты почти ровесник мой, да? Тебе сколько, двадцать? А мне двадцать четыре. Сейчас не девятнадцатый век – двадцатый уже кончится скоро. Тебя, что, поколошматить, чтобы разозлить? Ну-ка, быстренько, скажи: «Максим, я очень рад за тебя и за тебя, Наташа, тоже!» Я жду! – шутливо-приказным тоном потребовала Наташа. – С места не сойду, пока не скажешь!
Аким даже несколько остолбенел от её напора, после покорно вздохнул, глянул весело на Наташу и сказал:
– Максим, я очень рад за тебя и за тебя, Наташа, тоже!.. Ну, что, довольна?.. Ты, Наташка и заноза, должен сказать, исключительная.
Наташа расхохоталась:
– Вот это мне больше нравится! – обернулась к Тане. – Танюша, ты не в претензии, что я твоим мужчиной командую?
– Так с ним и надо, хоть ты покомандуешь, а то слова сказать не даёт, деспот, – с улыбкой проворчала Таня, выгружая из пакета пирожные, апельсины, чай в жестяной красивой банке, печенье…
– Куда столько? – удивился Картузов.
– В хозяйстве пригодиться, – Наташа подошла к нему и демонстративно чмокнула Максима в щёку. – Ещё спасибо скажешь.
Таня смотрела на Наташу с обожанием. Картузов снова подивился подруге – как можно было за пятнадцать минут так расположить к себе совершенно чужого человека, мало того – девушку!
– Ну, что, хорошая компания, – провозгласила Наташа. – Почему бы не жить? Давайте пить чай. Может случится и нам повезёт пирожных попробовать?.. Так ты в техноложке учишься, Таня?..
Когда через час, Аким с Танюшкой, совершенно очарованные Наташей, ушли, она вдруг как то поникла, погрустнела. Тихо водила пальцем по ободку чашки и смотрела на Максима, убирающего лишние приборы. Видела, он старался занять себя хоть чем-то, желая скрыть некоторую неловкость. Их прервали в тот миг, к которому вернуться было не просто. Максиму, по всему, даже не верилось, что миг этот ему не приснился, и он вёл себя несколько скованно.
– Не надо, Максимушка, – вдруг, непривычно-ласково, произнесла Наташа.
– Что, не надо? – не признался в разумении Максим.
– Не надо отказываться от того, что дарит нам судьба. Просто дарит, без всяких условий. Подарков от неё не так много, а не принять главные – большой грех, за который будешь потом расплачиваться всю жизнь ранами на своей памяти.
– Не стану, – пообещал Максим. – Пусть хоть на миг, да счастье.
– Таким ты мне нравишься больше. Подойди, сядь рядом.
Наташа полезла в свою сумочку и достала оттуда мобильный телефон Сони – небольшой, Максим таких даже не видел, серебристый и очень красивый.
– Это тебе, милый, иди, научу пользоваться – с тех пор, как с меня сняли блокаду, могу позволить себе некоторые вольности. Вот гнездо зарядного устройства …
– Наташа! – перебил её Картузов. – Зачем ты, это так дорого, я не возьму …
– Оставь! – строго обрубив, прервала его девушка. – Я тебе сердце своё подарила, а ты из-за какой-то мелочи чванишься. Оставь, слышишь?!
Максиму стало стыдно, он сделался пунцовым:
– Прости. Правда, прости, я глупым бываю, до безобразия.
– Безобразия мы поправим, – улыбнулась Наташа. – Теперь слушай, не перебивай, вот это гнездо зарядного устройства …
Наташа за пять минут научила Максима пользоваться мобильным телефоном. Потребовала, чтобы он всё повторил и попробовал набрать её, уже забитый в контакты, номер. Максим добросовестно повторил и позвонил. Из красной сумочки донеслась знакомая мелодия Раймонда Паулса. Наташа достала точно такой же телефон, только красный и показала Максиму. На экране светилось одно слово: «Любимый».
