Колыбельная для маленьких солдат - страница 21

– Если желаешь знать, этот Декель хочет и на елку влезть, и задницу не ободрать.

Агент не слишком понимал, зачем агенту Декелю лезть на елку – он же вроде не снайпер? – но куратор иногда выражался очень странно.

– Он себе хочет устроить в Гибее красивую жизнь. Нашел, понимаешь, Аргентину. Желает потихоньку там осесть и торговать оружием. Что тут скажешь, страна, конечно, отсталая, но климат хороший, да и столица там весьма… Мне бы, может, тоже понравилось там отдыхать. Вот наши начальнички ему и помогают, кому же неохота на старости лет. Вернер вот уже подумывает, как там лабораторию обустроить. А что? Кто знает, где Гибея? А принц тамошний все дело портит. Ушел в горы и развлекается. Поставки оружия срывает и все прочее.

Агент прилежно шуровал в стволе латунным ершиком. В голосе куратора ему почудились уважительные нотки. Но он твердо усвоил: какие бы чувства или эмоции ты ни испытывал к заданию, это не должно мешать уничтожению. Иначе какой ты вообще воин.

– А ты чего тут уши развесил, – спохватился наконец куратор, – отбой через пять минут. Заканчивай и спать.

Раньше – когда он был еще маленьким и глупым – Агент иногда думал, что мог бы припрятать пистолет и постараться выбраться из лаборатории. Обычно такие мысли приходили после коррекции или процедур. Потом он понял, что идея эта – дурацкая и вовсе не достойная агента.

Да и не оставил бы ему никто оружия.

Он моргнул и снова стал отковыривать коросту. Может, если тот человек и правда был агентом, он приехал сюда из-за завода? Значит, Бенджамин снова помешал Организации…

Агент только открыл рот, чтобы расспросить его поподробнее, но тот поднялся и сказал:

– Пойдем-ка спать.

Оглядел его с сомнением.

– Может, отнести тебя все-таки перед сном?

Агент почувствовал, что ему и впрямь надо, и кивнул.

– Берись за шею. – Бенджамин снова подхватил его на руки.

Все-таки забавно это – когда тебя носят, а ты и не ранен по-настоящему. Нога же не считается. Он уткнулся подбородком Бенджамину в плечо и смотрел на звезды.

Остаток ночи Джон почти не спал, хоть и пытался себя заставить. Ребенок еле слышно сопел рядом. Он лежал на спине, сложив руки на одеяле – как в кадетской школе. Но пацану сколько – восемь, девять? – для такой школы он слишком мал. Джон вспомнил, что хотел посмотреть его документы, но теперь надо ждать до утра, не будить же мальчика, он и так прогулял полночи… Да и что там будет, в этих документах? Не записала же она на самом деле в отцы принца Гибеи… Джон попытался вспомнить Миру, но далекий неясный образ плясал перед глазами, и его заслонял почему-то образ собственной матери. «Ты не способен позаботиться о ребенке», – сказала королева с фирменным прохладным сожалением в голосе. Возразить матери было нечего. Джону прежде не приходилось заботиться ни о ком, кроме себя, – и на одно это уходили все силы. Теперь он пекся о своих бойцах, но у него был Док, и потом – все они уже взрослые.

Что ж, подумал он, в очередной раз поворачиваясь на другой бок, привлечем Дока – да и остальных, пусть смотрят за мальчишкой, пока не придумаем, что с ним делать.

Он проснулся, кажется, через несколько секунд от грохота жестяных крышек, которыми дневальный с явной садистской радостью лупил друг о друга. Еле разлепил глаза, заметил рядом движение и едва не схватился за пистолет, прежде чем вспомнил о ребенке. Тот не спал, сидел на кровати прямо – собранный, с совершенно проснувшимся взглядом. Не то что Джон, который едва не сунул голову под подушку. Не хватало командиру проспать побудку.