— Лиля, — протянул сурово, — ты можешь вообще никуда не пойти.
— Андрей, — подражая его тону, ответила я, — я отчитываться перед тобой не обязана. Я уже взрослая девочка. Я ответила на твой вопрос — погулять с собакой я не смогу.
— Я понял тебя. Хорошего дня, цветочек.
Я не успела даже ничего ответить, как парень сбросил вызов. Обиделся. Знаю, что ему неприятно, что я ему не доверяю все секреты. Но у меня возникает чувство, что старшие братья задумали меня свести с Герасимом. Вот только… Какой смысл? Из-за этого я буду выглядеть ещё большей дурой. Влюблённой идиоткой, которая навязывается. С меня довольно.
Прежде чем сесть в машину, перевела сбившееся дыхание и подождала, пока руки перестанут дрожать. Чёрт. Даже когда я пытаюсь забыть об этом мужчине, все напоминают мне о нём. Будто кто-то свыше не позволяет мне забыть о Герасиме. Начать жить без мыслей о нём. Нацепив на губы улыбку, села на переднее сиденье машины Аслана. Некоторое время молчала, пытаясь привести чувства в норму. В груди бушевал целый ураган чувств. Вновь сжирающих, вновь причиняющих тупую боль.
Кинул взгляд на Аслана. Парень до побеления костяшек сжимал руль. Это у меня вызвало глухое чувство раздражения. Вся эта ситуация уже начала порядком подбешивать. Детский сад.
Парень завёл машину и плавно тронулся с места. А я кинула взгляд через плечо на Лялю. Девушка делала вид, что ничего не происходит. С безучастным видом смотрела в окно.
— Лялька, ты платье моё не забыла? Мы сегодня с милым идём в клуб, — чуть не перекосило, когда произносила. — И, к слову говоря, ты обещала прийти с Артуром. Хочу познакомиться с тем парнем, который смог тебя обаять.
Будем считать, что я не знаю, что он сидит на водительском месте и внимательно вслушивается в нас разговор. Будем считать, что я не знаю о том, что лучшая подруга продолжает лгать мне в лицо.
— Да, конечно, — Ляля быстро отвела взгляд и полезла в рюкзачок за пакетом. Достала и протянула мне. Дёрнулась нервно, когда я пакет стала открывать и вскрикнула: — Не надо.
Дрожащей рукой девушка схватила меня за запястье. Боится, что Аслан увидит платье и обо всём догадается. По глазам вижу, что боится. Но в их самое глубине, на самом дне, плещется надежда, что это случится.
— Чего это? — испытывающим взглядом впилась в лицо Ляли, зная прекрасно, что она пойдёт на попятную.
— Ничего, — улыбнулась натянуто. — Прости.
В глазах девушки страх и паника, но она быстро отворачивается к окну, пряча взгляд. Несколько минут пристально смотрю на Лялю. Смотрю на то, как она заламывает пальцы и кусает губы почти до крови. Глупышка. Какая же ты глупышка, моя хорошая! Что тебе стоит мне сказать, что Аслан тебе нравится? Ты же знаешь, что я люблю Герасима. Знаешь, что за несколько дней любовь никуда не исчезнет. Должна прекрасно понимать, что в Аслана я не влюблена. Что ради тебя отступила бы, если бы даже он нравился. Глупая, неуверенная в себе Лялечка. Зашуганная своей ненормальной матерью.
Достала из пакета платье. Расправила. Увидела, как затрепетали ноздри Аслана. Как сжались сильнее руки на руле. Как тёмный взгляд прилип к зеркалу, где отражалась бледная и сжавшаяся подруга. У меня у самой всё в груди, под сердцем заныло от этого взгляда. Это… так интимно, но так красиво. Так трепетно и нежно. Это не просто похоть, что я часто видела на лицах дружков братьев. Это что-то столь глубокое, что простым человеческим языком не описать. Это чувство, что у Аслана и Ляли одно на двоих прослеживается в каждом жесте, в каждой мимической морщинке, в блеске глаз.
