Колючий мед - страница 15

У Вероники был транзисторный радиоприемник, который она обычно брала с собой, когда уходила на укромный маленький пляж, скрытый от чужих глаз тростником. Приемник ловил сигналы иностранных радиостанций. Еще она захватывала с собой термос, пару глянцевых журналов и пачку печенья с лимонным кремом. Задремав над какой-нибудь историей о врачах и медсестрах или о сельских усадьбах, она предавалась фантазиям. Смутным грезам о телесном. Испытывала не находившее себе выхода возбуждение. Она целовалась с мальчиками всего дважды, последний раз – прошлой осенью по пути домой с танцев. Но когда Вероника попыталась высвободиться из грубых объятий с претензией на большее, мальчишка прошипел, что она ведет себя как ребенок, и в ярости удалился. У Вероники остались синяки и чувство унижения, так что об этом происшествии она старалась не вспоминать. Но сейчас в ней просыпалось совсем другое желание – ее собственное, звучавшее чистым и ясным тоном. А в другие дни она испытывала необъяснимое разочарование и грусть, словно заранее устав от всего, что должно было случиться. Будто все планы уже реализованы. В такие моменты Веронике все казалось не по силам. Где найти силы, чтобы прожить еще целую жизнь?

Школа домоводства, по крайней мере, поможет как-то отстраниться от мыслей о будущем. А чем, кстати сказать, Веронике еще заниматься? Ей нравилось читать и срисовывать с выкроек изображения девушек в платьях с узкими лифами и широкими юбками, но на этом ведь денег не заработаешь.

Правда, пока стояло лето, она могла позволить себе просто лежать на солнце, задремывая и просыпаясь под звуки волн. Где-то вдалеке послышался смех и гудок поезда. Прибыл двухчасовой? Но потом Вероника крепко заснула и больше уже ничего не слышала.

Она вернулась в пансионат в шестом часу. Франси встретила ее у стойки администратора.

– Приехал студент из Гётеборга. Странный он какой-то, – прошептала она низким голосом.

– В каком смысле?

– Он ходит в кожаной куртке. В такую жару!

– И где он?

– В своей комнате. К ужину, наверное, спустится.

Но на ужин студент из Гётеборга не пришел. Он оставался в своей комнате. Похоже, он только раз мимоходом подошел к стойке администратора, чтобы попросить Франси одолжить велосипед. Она ответила, что можно взять один из дамских велосипедов на частной половине дома под навесом, рядом с дровяным сараем и мусорными бачками. К сожалению, на всех мужских велосипедах были проколоты камеры. Значит, он хочет ездить в мастерскую, где должен работать, на велосипеде? Причем на дамском? Похоже, так. Раз он из большого города, возможно, там можно пренебрегать нормами. Жители больших городов не боялись «быть самими собой», какой бы смысл ни вкладывали в это понятие.

В половине одиннадцатого вечера, когда Веронике все еще не спалось в душной каморке, она спустилась в гостиную – найти себе что-нибудь почитать. Обычно многие постояльцы задерживались там после ужина, чтобы сыграть партию в карты и выпить рюмку ликера, прежде чем разойтись по комнатам. Но сегодня гостиная пустовала.

Пытаясь отыскать в книжном шкафу что-нибудь, что еще не читала, или журнал с неразгаданным кроссвордом, Вероника заметила куртку, висевшую на спинке стула у секретера. Стул поставлен так, будто кто-то только что встал с него. Коричневая кожаная куртка с рукавами в резинку и шелковой подкладкой. Вероника взяла ее со стула. Кожа скрипит. От куртки веет едва уловимым запахом сигаретного дыма и чего-то еще. Запахом пота? Вероника проверяет содержимое карманов – нельзя же с определенностью быть уверенной, что куртка принадлежит именно тому, про кого она думает, – и находит погашенный билет на поезд с Центрального вокзала Гётеборга. Надев куртку, девушка подошла к висящему в углу большому зеркалу. На улице все еще светло. Лишь тонкая шаль летней ночи мягкими складками окутывает сад.