И я хотела возмутиться, но профессор вновь напомнил:
— Адепт Петрова, поторопитесь.
«Адепт Петрова» даже звучит нелепо. Закатив глаза, я покинула аудиторию с чувством осадка.
Сделав несколько шагов, развернула послание темного эльфа.
На скомканной бумаге красовались каракули с изображением подвешенного, на видимо виселице, человечка и подпись «его высокомершество».
Моя фраза, Харт запомнил, как я называла Кириэля и у меня это вызвало улыбку.
Выпрямив края правого бока бумаги, прочитала перечисления по пунктам того, что не любил сам Кириэль. Ну если я конечно правильно разобрала рваный почерк Харта. Местами совсем было невнятно.
Дверь аудитории зельеварения хлопнула за спиной и я быстро спрятала записку в карман. Параллельно попыталась засунуть «веселую жизнь» в сумку, но подлая газетенка никак не хотела там прятаться. В этот момент раздался голос высокородного, почти над ухом:
— И что это было?
Резко обернувшись, замялась на секунду и в результате не придумав, что ответить, спросила:
— Ты о чем?
— О твоей попытке убить наследника клана серебряного ветра, — он едва заметно приподнял бровь.
Что? Он шутит?
— Да кому ты нужен! — выпалила я, — не собиралась я тебя убивать.
— Покалечить хотела? — высокородный усмехнулся и посерьезнев, задумчиво выдал, — в общем, мой раб должен заботиться о моем благополучии, а не наоборот.
— Да ты сам виноват, ни надо было на стуле раскачиваться! Иди вообще на лекцию, это меня выгнали, а не тебя.
— Там стало скучно без Колючки.
— Твои проблемы, — громко фыркнув в ответ, собиралась его обойти, но высокородный преградил мне дорогу:
— Верни газету.
— Не верну.
Снова приподнимает бровь, да так надменно, с намеком на то, что споров не потерпит. В голове быстро формируется почти железный аргумент:
— Там скучные новости. Я можно сказать, спасла вас, ваше высокомершество, от скуки. Видите, задачу о заботе о вас выполнила.
— Неужели.
Непонятно — спрашивает или утверждает. Что в него в голове-то происходит и почему я так нервничаю?
Взгляд оценивающий, прям прожигающий.
Киваю:
— Именно так. Вам не будет интересно.
— Колючка уже стала разбираться в моих вкусах, — прищуривает глаза, — как забавно. Но может Колючка все-таки вернет мне выпуск, мои друзья обещали, что эта статья меня заинтересует. Я склонен им доверять.
Вытягивает руку и раскрывает ладонь. А я мотаю головой.
— Неа, не дам, думаю, ваши друзья ошибаются.
Пячусь назад, пряча за спину сумку с выглядывающей газетой.
— Колючка?
— Вы так напряжены, может я могу уже что-то для вас сделать? — спонтанно предлагаю.
Но вдруг сработает?
— Например?
— Кафи по рецепту моей бабушки.
— В твоем мире пьют кафи?
— Ну да. А так есть разные вкусные напитки и вообще много всего.
— Сначала газету. Или мне активировать метку? Эй, Колючка, ты куда?
Как можно дальше. Неслась на всех возможных скоростях, спотыкаясь на ходу. Кириэль мог активизировать метку в любую секунду, но почему-то этого не делал. Может были еще какие-то ограничения?
Я в любом случае торопилась и прошмыгнув в уборную, в ускоренном темпе уничтожила опасный для меня выпуск «веселой жизни».
— Если я когда-нибудь найду создателя этой газетенки, журналиста этой статьи и редактора — вам не жить! Прям обещаю, — рычала я.
И вот когда я истребила выпуск почти в пыль, метка запульсировала.
Поздно, высокородный, газетенки больше нет. Можешь теперь бегать по академии и искать другие экземпляры.
