Малика принялась его тормошить.
– Эдька, хватит дрыхнуть, рассвет пропустишь.
Парень не шелохнулся, едва всхрапнул, проваливаясь в глубокий сон.
Малика низко наклонилась над лицом Кирилла, пряди волос мазнули по его щекам. Она хитро ухмыльнулась и по-собачьи лизнула его в нос.
Кирилл растерянно заморгал и сфокусировал на ней взгляд.
– Уже утро? – произнёс он хриплым после сна голосом.
– Мышкин уже у калитки свистит, весь дом сейчас разбудит, – Малика кинула в друга шорты, а немного погодя и футболку, – успокаивай своё утреннее безобразие, умывайся и пойдём.
От яркого румянца Кирилла спасла смуглая кожа. Он сел, повернувшись спиной к подруге, и натянул шорты.
– Кирюха, могла бы сделать вид, что не заметила. Биолог хренов. Это нормальный физиологический процесс.
Несмотря на шокирующую прямоту, Кирилл слишком хорошо знал подругу, чтобы обманываться той лёгкостью, с которой она это сказала. Ей самой было неловко, но именно так она боролась с собственным смущением: изображая цинизм и даже грубость, словно используя противоядие от окружающего мира, с которым до сих пор продолжала воевать.
Малика уже стояла в дверях, сливаясь с предрассветной дымкой. Невысокая, но фигуристая, ничего мальчишеского в её стане не проглядывалось, как бы она на это ни надеялась. Трудно было поверить, что всего несколько лет назад её запросто можно было спутать с мальчиком – со спины, да и спереди тоже. В заблуждение вводили широкие плечи, теперь уже уравновешенные округлыми бёдрами.
Малика оглянулась, сверкнув улыбкой.
– Будущий. И вообще, не биолог, а учитель биологии.
Кирилл натянул футболку и приблизился к подруге.
– В таком случае это непедагогично, Кирюха.
Малика неопределённо хмыкнула и легко сбежала по ступеням во двор.
Не успел Дима насладиться беседой с ней, как показался Кирилл. Он уже почистил зубы и даже умылся холодной водой, но всё ещё выглядел сонным.
До речки друзья добрались на велосипедах за каких-то десять минут. Обгоняя их, в небе разрастался рассветный пожар. Выехав на пригорок, они бросили транспорт и уже пешком закончили путь на краю высокого берега. В торжественном молчании уселись рядком, касаясь плечами. Малика оказалась посередине, но, даже окружённая теплом тел, немного зябла от утренней росы.
Мутно-серое небо постепенно окрашивалось оранжевыми всполохами, белые облака смущённо краснели, обретая чёткие очертания. Первые лучи несмело ощупали подготовленный алыми пятнами небосвод и уже увереннее прорезали воздух. Стремительно светлело, серый цвет отступал, возвращая в мир краски. Природа просыпалась одновременно с восходящим солнцем. Вдалеке несколько раз прокукарекал петух, забрехали собаки. Воздух наполнялся звуками, стирая очарование момента.
Дима первым нарушил тишину.
– Теперь можно домой.
Малика раздражённо шикнула на друга, резко положила ладонь на его колено. В сторону Мышкина она не повернулась, смотрела на одухотворённое лицо Кирилла. Тот не двигался и даже прикрыл глаза, позволяя первым несмелым лучам скользить по щекам. Губы слегка шевелились, проговаривая строчки будущего стихотворения.
Через несколько секунд Кирилл вздрогнул, распахнул глаза: момент, когда его покинуло вдохновение, ощутил болезненным уколом.
Малика поймала его взгляд.
– Покажешь?
– Это?
– Да.
– Потом.
Дима страдальчески закатил глаза. Ну вот опять начались шифры и пароли. Эти двое его не замечали, радовала только горячая ладонь Малики, прожигающая ногу сквозь джинсы. А она и не заметила, какие перемены в лице Мышкина вызвал этот дружеский жест.
