Стала собирать туалетные принадлежности. Основательно и по-хозяйски складывала в пакет всё то, о чём ей сказала медсестра: кружку, ложку, аккуратно обматывая всё полотенцем. И тут раздался телефонный звонок из больницы: Принести пакет можете, вот только встретиться не получится, прооперировали его, самочувствие в норме, а вот завтра в палату пропустим, завтра же и с врачами поговорить можно будет. Теперь она сама зашла к соседке, вместе отнесли вещи в приёмный покой, по дороге обсуждая, что могло произойти и кто это мог сделать. Ничего конкретного предположить не смогли, расстались на своей лестничной площадке с верой, что всё обойдётся и скоро сын поправится.
На следующий день прямо с утра вновь отправилась по уже знакомой дорожке. Прошла в ординаторскую и, как ни странно, сразу, без ожидания, встретилась с лечащим врачом. Тот сразу понял, о каком пациенте пойдёт речь и говорить начал тоже сразу, без лирических вступлений. Значит, удалили ему почку ввиду того, что она из себя ничего не представляла, потому что из-за нанесённых ударов превратилась в лохмотья, а вот селезёнку спасти удалось, прооперировали и зашили. Состояние соответствует тому, которое и должно быть после подобного хирургического вмешательства. Больной пришёл в себя и находится в палате. На тот момент она ещё не поняла, что же произошло на самом деле. Первое, что мелькнуло в голове, что живут же люди с одной почкой и ничего. Попросила увидеть сына, доктор без колебания разрешил, но не более двадцати минут. И её под присмотром медсестры пропустили в палату.
Палата была рассчитана на троих больных. Сын её лежал посередине. Его соседи поздоровались и тихонечко вышли, оставив их наедине. Он лежал с перевязанной головой, с закрытыми глазами, а из-под одеяла торчали прозрачные трубочки, которые были спаяны с такими же небольшими ёмкостями, стоявшими на полу. Сыночек, сыночек, – погладив по руке, позвала она его. Он открыл глаза и стал смотреть на неё. Тебе, наверное, больно, не говори нечего, лежи… В ответ он почему-то шёпотом произнёс: Здравствуй, мама. И, не моргая, продолжал внимательно смотреть на неё. Ты прости меня, -всё так же шёпотом продолжил он, – прости…не слушался я тебя. Из глаз его потекли слёзы. И у неё брызнули и градом потекли по лицу. Ведь миллион раз говорила тебе, не пей, не пей! Не лежал бы сейчас здесь, – так же тихо, сквозь слёзы отвечала она. Всё молчу, молчу, не то я, наверное, сейчас говорю. Всё хорошо будет, полежишь, поправишься, – продолжала она, при этом не переставая гладить его руку. Мама, жить то как хочется и умирать не хочу…Она перебила его: Да ты что такое говоришь! Обязательно будешь!..
Но договорить им не дали. Видимо, услышали разговор и в палату зашёл сам доктор: Я Вам зачем разрешил пообщаться, чтобы Вы пациенту настроение подняли, а Вы что делаете? Нельзя ему волноваться! И, обращаясь к ней: Всё, свидание окончено, придёте вечером в часы приёма. Она тихонечко привстала со стула, поцеловала его, вечером приду, жди. В он ответ только глазами моргнул и они вышли вместе с врачом.
Да только не суждено было этому случиться. Он умрёт, не дожив несколько часов до положенного свидания. Об этом она узнает от больничного дежурного, который с десятого раза смог дозвониться до неё, чтобы сообщить это трагическое известие. А она в это время разговаривала с дальними родственниками, рассказывая им, что случилось с сыном.
