С самого начала семейной жизни двуствольное ружьё всегда сопровождало их. Хоть муж и не состоял в официальном обществе охотников, но по осени уезжал с мужиками в тайгу поохотиться. Возвращался в поздней темноте, но всегда приносил в рюкзаке лесную дичь, будь то пару куропаток с рябчиком или красавец-глухарь. Вместе разделывали добычу на кухне, а перья и пух она надёжно собирала и связывала, чтобы, не дай Бог, не увидели люди. Потом несла на мусорку и тихонечко выкидывала. Да и когда вдвоём ездили на болото за ягодой, это ружьё всегда было с ними. Он-то и научил её обращаться с оружием, разбирать, заряжать, да и стрелять давал, развешивая на небольшом расстоянии пустые жестяные банки. Может быть, и не сильно ей нравилось палить, но молодая была, интересно было.
Закончив завтракать, направилась в комнату, где стоял сверток. Стала разворачивать и доставать детали разобранного оружия. Их не так уж и много было, да и на память она не жаловалась и как будто под чутким присмотром мужа стала собирать, и в руке появилось охотничья двустволка. В последний раз засунула руку в мешок и вытащила коробку с патронами. Без малейшей заминки зарядила и положила ружье на диван. Сама же направилась в прихожую, где в шкафу лежала огромная сумка, в каких раньше рыночные торгаши товар возили. Она и себе такую купила, когда сын учился, вещи ему в ней отправляла. Потом всё хотелось от неё избавиться, да забывала. Так она и лежала, а теперь вот пригодилась.
В неё она осторожно положила ружьё и поставила у входной двери. Сама же потихоньку стала одеваться, доставая из шифоньера свои праздничные наряды. Словно молоденькая, долго крутилась перед зеркалом, рассматривая себя в очередном платье или костюме, наконец определилась и, довольная, отошла.
Вся такая красивая и заметная вышла из дома, держа в руке эту сумку. В длинной норковой шубе, которую подарил сын, на руке – дорогой золотой браслет, который тоже подарил ей сын. На секундочку встала. Был воскресный день, его середина, падал лёгкий снежок, ночной мороз спал и на улице было очень много людей. Она сделала шаг и вспомнила, что так и забыла наклеить кусочки лейкопластыря на скользкие подошвы сапог. – Но ничего, мне тут недолго идти, доберусь потихонечку, – и пошла. По дороге иногда встречались знакомые, здоровались, – некогда, некогда, тороплюсь, – очень звонким голосом, пресекая попытки постоять и поговорить, отвечала она. И продолжала свой путь.
Подошла, отдышалась и стала ждать. Сколько это было по времени, она не запомнила. Дождалась, и он появился. С такой же дерзкой и наглой ухмылочкой, демонстративно встал, закурил и уставился на неё взглядом победителя. Он не ожидал такой резвости от этой старой женщины и не смог понять, как в одно мгновение дуло ружья упёрлось ему в живот. А потом мгновенный выстрел. Громкий, как раскат грома, и точный. Ведь стреляла в упор, да и не в банки на болоте. С обоих стволов, залпом, как сказали потом криминалисты.
Кто-то закричит: «Убили! Стреляют!». А она отвернётся от убитого и будет продолжать стоять, сжимая в руках ружьё. Потом сделает несколько шагов, не обращая внимание на суету и шум за спиной, и станет любоваться падающим снегом. Огромные, пушистые, красивые снежинки не падали, а именно ложились под ноги. Не так часто можно увидеть такую картину. – Ну вот и всё, хороший мой, первый суд состоялся и мы выиграли, – мысленно обратилась она к своему сыну.
