Вот только вежливо не получилось.
***
Началось все предсказуемо. Уселись за столом (который вообще-то интерактивный сверхпрочный экран) и принц завел речь об экспедиции двухлетней давности.
Мол, экспедицию организовал богатый меценат, чтобы обследовать аномалию на дне Средиземного моря. Ее приняли за развалины очередного древнегреческого (или древнеримского, или ассирийского, не суть важно) города. С огромными трудностями добрались, запустили подводный аппарат. На борту было три человека – пара исследователей и матрос. Спустя полчаса после погружения связь с аппаратом оборвалась. Так бывает. Под водой, да еще и соленой, радиоволны распространяются почему-то неохотно. А провода время от времени обрываются.
Но аппарат не всплыл в назначенное время, и капитан забеспокоился. А когда все сроки вышли и запас воздуха у исследователей закончился, попытался опустить еще один аппарат. Но матросы идти на верную смерть отказались. Толковали про монстра, который живет в этих водах, рвет сети и переворачивает рыбачьи лодки. Побарражировав сутки в точке погружения, корабль отправился восвояси. Но через пару суток в эфире появился сигнал маячка пропавшего аппарата. Что не могло не обрадовать. Ведь агрегат стоит немалых денег!
На этом месте Крис и Акиро переглянулись. А я вспомнила, что один из них занимается изготовлением подводных агрегатов, а второй программирует мозги автономных систем. Принц, сделав паузу и обведя всех тяжелым взглядом, продолжил.
Оказалось, передатчик не просто повал сигнал. Он еще и транслировал человеческий голос, распевающий песни. Когда судно достигло точки, из которой шла передача, команда увидела мирно покачивающийся на волнах аппарат. А верхом на нем – человека в лохмотьях, с рыжей бородой. В лохмотьях опознали остатки комбинезона. А в бородаче – самого молодого из участников экспедиции, матроса Джона Сайкса. Только постаревшего, заросшего и совершенно, полностью, безвозвратно сошедшего с ума. Он распевал песни и отмахивался от спасателей ножом.
Добиться рассказа о том, что произошло, как он ухитрился провести под водой на два дня больше, чем позволял запас воздуха, отрастить бороду и превратить новенький комбинезон в потрепанные лохмотья, не удалось. Как не получилось узнать, куда делись еще два члена экспедиции: профессора Махди Шариф и его ассистент Чжен Сю. Старик пел немелодичные песни на незнакомом языке, в котором хрипы, пощелкивания и странные звуки на вдохе (а не на выдохе!) составляли неотъемлемую часть фонем. Специалисты по лингвистике установили сходство с языком первобытных племен готтентотов, живущих на территории современной ЮАР. Но расшифровать или перевести не смогли.
Естественно, ни о каком повторном погружении речь не шла. Не говоря уже о том, что между точкой погружения и местом обнаружения подводного аппарата оказалось несколько десятков морских миль. Впрочем, определить место всплытия было непросто. При последующем анализе данных выяснилось, что в расчеты вкралась досадная ошибка. И место погружения, зафиксированное навигатором батискафа, приходилось на необитаемый островок в безлюдном архипелаге. Что, разумеется, было невозможно.
Вся эта история осталась бы очередной неподтвержденной байкой. Если бы остатки комбинезона несчастного юноши-старика не оказались закреплены поясом из золотых бляшек. Отлично сохранившихся. С барельефами в виде странных животных, характерных для Ассирийской культуры. Они датировались, согласно радиоуглеродному анализу, 15-м тысячелетием до нашей эры.
