Надя. (Делая реверанс.) Спасибо.
Вера. Но, думаю я дальше, тебе двадцать два. Вроде бы и немного. Однако двадцатые годы у женщины самые ответственные. Зевать нельзя, надо и профессию приобрести, и замуж выйти, и детей родить, и судьбу устроить. Мужчинам проще – пятью годами раньше, пятью годами позже – никакой разницы. А у нас все иначе: чуть промедлили – и жизнь пробежала мимо, не догонишь. Так что нельзя тебе, Надюша, рисковать, годы терять. Обними-ка своего Гришу пожарче, поцелуй его покрепче – на прощанье – и иди сразу замуж за того, за кого надо.
Надя. Ты что, серьезно?
Вера. Еще как. (И действительно, она становится очень серьезной.) Надя, милая, беги отсюда. Хочешь, я такси вызову? Или лучше сама увезу и так спрячу, что ни одна живая душа не найдет. Хочешь, я тебя на самолет посажу и за тысячу километров отправлю?
Надя. Перестань, Вера. Через двадцать минут регистрация.
Вера. Не будет регистрации. Не допущу. Себе я жизнь сломала, но я другого и не заслужила. Раз обожглась, два, но ничему не научилась. Но ты – такая умная, спокойная, выдержанная, – ты мои ошибки не повторяй. Слышишь, Надя, потом поздно будет. Я тебя очень прошу – хочешь, на колени встану?
Надя. Верочка, успокойся…
Вера. (Не слушая.) В общем, хватит болтать, время терять. Прочь отсюда… (Хватает Надю за руку и увлекает к выходу.) Пойдем! Скорее!
Входит Мария Николаевна.
Мария Николаевна. (Удивленно.) Куда ты ее тащишь?
Вера. (Отпуская Надю.) Здравствуй. Я и не знала, что ты уже здесь.
Надя. Мама пришла со мной пораньше, чтобы объяснить, какой должна быть идеальная жена.
Вера. Представляю. Образ женщины в русской литературе. Наташа Ростова. Татьяна Ларина.
Мария Николаевна. Прекрасные образцы для подражания.
Вера. Только слегка полинявшие. Насколько я помню «Татьяны милый идеал», на работу она не ходила, обеды не готовила, детей не нянчила. В ее обязанности входило всего-навсего не слишком быстро осточертеть мужу-генералу. У нас задачи посложней.
Мария Николаевна. Признаюсь, Вера, я должна была воспитать тебя лучше.
Вера. То есть так, чтобы получилась вторая ты. А мы получились другие. Но это, поверь, не хуже.
Мария Николаевна. (Наде, оскорбленным тоном.) Где мой кошелек?
Надя протягивает ей сумку.
Антонина Прокофьевна ждет меня в буфете. Мы выпьем кофе. (Выходит.)
Надя. Будь с мамой помягче. Я же много раз просила.
Вера. Думаешь, я сама не понимаю? Но ты ведь знаешь, как она умеет давить и учить. Вот и приходится сопротивляться. Так что ты мне скажешь?
Надя. О чем?
Вера. Я говорила битый час, а ты спрашиваешь «о чем?»!
Надя. Говорила ты долго, это верно. Только…
Вера. Что?
Надя. Как бы тебе объяснить? Все твои советы нацелены на то, чтобы меня в жизни лучше устроить… Того, что у меня внутри, ты не понимаешь, да тебя это и не очень интересует.
Вера. (Отчужденно.) Вот как.
Надя. Если на то пошло, я тоже могу дать себе совет…
Вера. Ого! Надя учит жить! Это что-то новое! Ну?
Пауза.
Что же ты молчишь? Говори!
Надя. Ну… Личные дела у тебя не очень сложились, и ты все чего-то ищешь… Где-то. А ты попробуй сначала найти себя. Понимаешь?
Вера. (Сухо.) Не очень.
Надя. Разлад у тебя внутри, а ты пытаешься поправить дело тем, что меняешь платья и мужей.
Пауза.
Только не обижайся, ладно?
Вера. Ничего. Когда цыпленок пищит, курица молчит и слушает.
Входит Алла.
Алла. Привет. (Обнимает Надю и вручает ей цветы.) Это тебе. Или нет, погоди.
