Вот и всё, Виктор, вот и пришёл твой конец. В виде африканского льва. Вот оно как бывает просто: идёшь себе на работу по чистому асфальту проезжей части, а смерть тихо поджидает тебя у мусорных баков. А пошёл бы под горочку, давно был уже на работе. Грязный, зато живой и здоровый. Кстати, туфли можно втихаря помыть под краном в женском туалете, пока баб нет. Они сами там всегда моют свою обувку, а в мужском исключительно посуду. Отчётливо сознавая героику своего поступка, пан Магницкий набрал в лёгкие побольше воздуха и заорал от пережитого страха что есть мочи на всю округу:
– Сидеть! Лежать! Дура! Тут мне!.. – после чего пошёл в психическую атаку с широко распахнутыми руками, будто собрался того льва поймать.
Женщина сзади решила, что мужчина от страха лишился рассудка, и поэтому чрезвычайно легко от него отцепилась, хотя и теряла при этом последнюю защиту. Дыбом стоящая на загривке шерсть льва мгновенно опала. Джина сконфузилась, присела: «А я чего? Я ничего, я маленькая девочка», – два раза махнула здоровенным помелом хвоста, посмотрела в сторону баков, куда бы тикануть, но решила не испытывать судьбу, пригнула шею к самой земле, напряжённо жмурясь, подставляя себя для самого страшного наказания. Герой ухватился за гриву обеими руками. От внезапно пережитого испуга оба загнанно дышали. Женщина качнулась и рванула навстречу фонарям просто с необузданной энергией. «Ведь узнала, – с горечью думал Магницкий, – а сбегает».
– Пума, – крикнул вослед, – не стыдно оставлять товарища в беде?
Лариса пробежала, замедляясь, ещё несколько метров, нехотя остановилась.
– Это твоя собака?
– Знакомая.
– Магницкий, нельзя так пугать женщин.
– Я передам хозяевам. Пума, ты вернулась?
– Давно. А что?
– Давай как-нибудь встретимся, поговорим?
– Найдёшь – встретимся, сейчас некогда.
И слилась с яркими огнями проспекта, магнетически потянув за собой с такой необычайной силой, что он даже замахнулся на собаку, которой оказался пригвождён к данной точке земли в данный момент, не в состоянии мчаться следом. Эх, а как хорошо было бежать за ней! Так бы бежал и бежал, не останавливаясь! Джина конфузливо жмурилась, пряча куцые уши в пушистой гриве, а звезда пленительного счастья тем временем бесследно растаяла на горизонте. Виктор повёл кавказскую овчарку к дому. Ругаясь последними словами, постучал в окно. Джина широко мела хвостом округу в знак полного раскаяния. Появившаяся из-за шторки Иринка протёрла глаза кулаком, опознав их, раскрыла форточку, ту самую, в которую пьяный когда-то бросал Магницкому деньги, требуя спирта.
– Почто собака по улице одна бегает? – с пристрастием участкового накинулся Виктор. – Кормиться выпускаете на ночь? При мне сейчас гражданку чуть не растерзала на куски.
– Я тебе где денег наберусь такую утробу кормить? Сам за аренду тянет с нас двадцать долларов в месяц, у меня ребёнок маленький на руках, другой в юбке путается, Серёжка на стройке копейки получает и те пропивает, где я тебе денег возьму кормить всех?
– Ясно, Джину забираю. И не аренду вы платите, а по дешёвке три тысячи долларов за дом с садом выплачиваете за десять лет, без всяких процентов. Тащи амуницию из кладовки: поводок, ошейник, цепь, не достойны такой собаки!
– Щас!
Сказано было с гневом, однако через минуту приданое вылетело в форточку, и та захлопнулась. Увидев ошейник, Джинка взвилась от радости, подумала, что её немедля поведут гулять, но бывалый собачник оказался начеку, мастерство не пропьёшь. Скорее таской, нежели лаской, грубовато захомутал полульва-полулошадь, после чего она легко дотащила его до своего нового местопребывания, где пришлось посадить благородное животное на цепь, привязав к вагончику. Поняв, что хозяином снова является Виктор, Джина сначала легко покорилась судьбе, а потом, обезумев от счастья, начала сотрясать жилище. Теперь на работу предстояло мчаться по короткому грязному пути, на бегу прыгая, матерясь под нос и в полёте отряхивая брюки. Джинка, стерва, опять линяет!
