– Но можно сказать им, что де-факто ты женат гражданским браком, я подтвержду… подтвердю, а если потребуется, приведу сто человек свидетелей, половина общежития в курсе дела. Виктор, надо бороться, не опускать руки, когда ещё будут давать однокомнатную квартиру? Может быть, никогда.
– Вот только, ради бога, не приводи пол-общежития. На профком это не подействует, я тебе гарантирую, а Вильгельмина Карловна точно впадёт в безумную ярость. Если бы я мог предъявить свидетельство о регистрации из загса – тогда другое дело, а свидетелей все могут привести, и сто человек, и больше.
– Знаешь что? Давай прямо сейчас сбегаем в райисполком, ведь там тоже есть отдел загса, зарегистрируемся и получим свидетельство о браке. Скажем им, что ты уезжаешь в дальнюю командировку на Север и это вопрос жизни и смерти.
– Ну да, срочно по делам на полярную льдину, которая вот-вот расколется, и молодой муж не вернётся, зато беременная жена начнёт получать пенсию по утере кормильца от государства. А райисполкомовцы тут же потребуют предъявить командировочное удостоверение. Ты посмотри на часы, какой райисполком работает в это время, уже семь вечера!
– Тогда можно завтра с утра. Пойдём пораньше, к открытию, зарегистрируемся первыми.
– Полагаешь, в нашем профкоме заседают сплошь идиоты? Мне в лицо скажут, что я уговорил какую-то первую встречную – поперечную на штамп в паспорте, лишь бы урвать с родного предприятия квартирку. Это будет минус в моральном плане, а не плюс.
– Тебе бы только оскорбить меня бранным словом. Встречная – поперечная! Так меня ещё не называли. Какая же ты свинья, Виктор!
В комнату вошёл Борцов.
– Здравствуйте, товарищи сожители!
Нина кинулась к двери, легко отшвырнув соседа с дороги.
– А вы, конечно, подслушивали! – выкрикнула она гневно и выбежала вон.
– Слышал в коридоре только, что Виктор – свинья, но, во-первых, фраза была сказана очень громко, а во-вторых – это общеизвестный факт, – объяснился ей вослед Геннадий. – Нехорошо, товарищ Магницкий, обижать старых подружек. Между прочим, они лучшее, что выпадает пожилому человеку в сухом остатке его жизни. Кстати, жёны не подходят под определение старой подружки, жена есть жена, об этом писатель Чехов первым догадался сказать, но лишь после того, как чёрт дёрнул его жениться на старости лет.
Однако Нина передумала уходить, вернулась с глазами полными слёз.
– Какой же ты всё-таки подлец, Виктор!
– Попрошу не ругаться, девушка, в общественном месте, – нахмурился Геннадий.
Нина отмахнулась от него, как от комара.
– И после всего… всего, ты имеешь наглость заявлять мне такое?
– Кстати, в точности как моя бывшая жёнушка чешет, один в один, – воскликнул сосед, радостно удивлённый, – слово в слово, по писаному. Родная, уйдите, как человек, знающий жизнь, гарантирую: ничего хорошего сейчас из вашего разговора не выйдет.
– Подлец, – сказала Нина, – подлец и подонок!
– Ах так? – разозлился Магницкий. – заруби себе на носу: если будешь ругаться, в квартиру не возьму!
– Я так и знала! Я так и знала, что ты негодяй, каких белый свет не видывал!
Гражданская жена сделала шаг вперёд, залепила гражданскому мужу пощёчину и гордо вышла вон.
Вздохнув с облегчением, Гена прикрыл за ней дверь:
– И ещё хорошо, что ты официально жениться не успел, как она тебе только что предлагала, и детей у вас нет, а то бы не так намучился! Эх, да что говорить!
