– Что ж ты раньше молчал?!, – разволновался Ав.
– Да ты вроде не спрашивал, —
опешил Константин. Разговор о “нас трое”, как он понял, откладывается на потом. Ну ладно. Тем более, что уже и к дому подошли. —
– Слушай, – вдруг спохватился он, – А как же она у Каифы вино разливала?
– Кто?
– Да Мария!
– А что такое?
– Она не промахивалась. Ни капли мимо бокалов не пролила.
– Так ты что, действительно не видел?, – изумился Ав. – Ей же мать все время помогала.
Если бы Константин не говорил вчера с Леонтиной, он решил бы, что Ав над ним издевается. А ведь, если честно, он так до сих пор и не был уверен в том, что этот оборвыш с безумными глазами говорит всегда одну лишь правду. Хотя, впрочем, и на вранье пока что пойман не был…
Может, лучше белых коней купить?
– Эх, Марию бы сюда!, —
невольно вырвалось у Ава, когда он огляделся. В доме Константина было решительно все: и вожделенный бассейн, и сказочные растения с хищными живыми цветками, росшие прямо из каменных ваз, и канализация, на которой зеленоглазая колдунья совершенно помешалась. Была здесь даже собственная водонапорная башня. Небольшая, правда, гораздо меньше той, что начали строить, да так и не достроили в Магдале. Даже настоящий фонтан, в мраморной чаше которого плавали ленивые красные рыбы, которых судя по всему здесь никто не ловил, и тот был! Вода в нее узкой струйкой лилась самым бесстыдным образом – из пузатого каменного мальчишки. А на дне чаши, высокомерно безразличные ко всему, в том числе и к неприличному звуку, дремали разноцветные морские звезды. И вся эта сумасшедшая роскошь уместилась в здании, которое было значительно меньше сумрачного дворца Каифы, где ничего такого Ав не приметил! Была в этом доме еще конюшня и даже большой каретный сарай, но Ав уже не пошел их смотреть. Поверил на слово.
– Интересно, а у Ирода во дворце тоже есть фонтан с рыбами?, —
озадачился вдруг странным вопросом мальчишка, и ему почему-то захотелось, чтобы ничего такого там не оказалось. И чтобы, как у Каифы, в царском дворце тоже было темно, громоздко и пахло не так вкусно, как здесь.
Праздничный стол какие-то серебристые тени в непривычных глазу одеждах бесшумно накрывали в комнате, своими размерами ни в какое сравнение не шедшей с помпезным залом собраний, по полу которого в этот самый момент Каифа волок за ухо собственного сына. Ну еще бы! Ведь в том помещении первосвященник иудейский запросто мог рассадить весь синедрион в полном составе, что, кстати, регулярно и проделывал – по четвергам. Конечно, оно было больше. Намного. И все же, несмотря на эту очевидную разницу, подчеркнуто камерный салон ершалаимского особняка Константина, казался просторнее. Воздушнее. – Вот ведь парадокс! Из-за высоченных потолков и бесчисленных светильников наверное. Или из-за множества окон, которые Ав так и не сумел пересчитать, сбившись на четырнадцатом?… И при этом салон был уютнее. Здесь пахло чем-то сладким и невероятно дорогим, но не цветами. Не только цветами. И думать хотелось исключительно о возвышенном.
Совершенно голая мраморная девушка, плевать хотевшая на то, что может способствовать развитию у Ава косоглазия, уводя его от тех самых возвышенных мыслей, преспокойно целовалась с точно таким же, каменным, но только уже не совсем голым римским военным. Непонятно с кем, – он спиной стоял. Но точно не с языческим богом, а судя по одеждам – с самым обыкновенным офицером. Ну, может быть, и не обыкновенным, а чем-нибудь знаменитым. Подойти поближе, чтобы получше его (или ее?) рассмотреть, мальчишка при Константине не решился, хотя очень хотелось. Еще подумает чего… Так что вопрос, почему-то до чрезвычайности интересовавший Ава, – что это был за юноша и как звали его возлюбленную, остался без ответа.
