– А ведь и я, наверное, мог бы жить в таком прекрасном доме, —
подумал он, не то, чтобы позавидовав кузену, но с каким-то странным, доселе неведомым ему чувством, проявившем себя непривычным шевелением в горле и под бровями. И тем еще, что захотелось вдруг поскорее, если не прямо сейчас, то и не через двадцать лет стать взрослым, сильным и красивым, как тот полуголый целующийся легионер.
– Как приятно, наверное, быть хозяином такого великолепия. Мария уж точно пришла бы ко мне в гости. Да каждый день ходила бы! Ну, чтобы полюбоваться статуями. Я бы, кстати, еще парочку прикупил. Или затем, чтобы искупаться в моем бассейне. У нее ведь нет такого. И посмотреть на рыб. Да мало ли зачем! Просто так стала бы забегать, потому что ей было бы приятно со мной поговорить о греческой философии и съесть чего-нибудь вкусного…
Неизвестно, о чем задумывались впервые попадавшие в этот рай люди, но Ав, когда Константин привел его к бассейну и порекомендовал немного поплавать перед ужином для возбуждения аппетита, бросив беглый взгляд по сторонам и заприметив под самым потолком маленькие балкончики непонятного назначения, мгновенно сообразил, где бы он устроил наблюдательный пункт, из которого можно было бы безнаказанно подглядывать за купающейся нагишом Марией. Надо ли говорить, что и все последующие его мысли понеслись в том же направлении? Через минуту он уже, морща лоб, сопя и кусая нижнюю губу, разработал пакет хитроумнейших комбинаций, позволяющих Марии, а точнее вынуждающих ее, не потеряв лица, заглядывать в его шикарный дом.
– Как часто? – Да хоть каждый день! И не обязательно за поцелуй. Хотя, почему, собственно?… Если никто не увидит… Что в этом такого? Ну, в общем, как получится… Здесь надо еще кое-что доработать. А главное, нужно сделать так, чтобы она поверила… Нет, стоп, не поверила, а чтобы ей и в голову не пришло, что здесь за ней может кто-нибудь подсматривать. Ну просто вот нет для этого никакой возможности и все тут! То есть никому это вообще не надо. Подумаешь, голая девчонка! Эка невидаль! Тут вон какие статуи есть… В общем, чтобы она плавала себе спокойно, сколько ей влезет, хоть часами! И чувствовала себя при этом счастливой. Чтобы не хотелось отсюда уходить. И, конечно, чтоб немножко завидовала. Ну, может быть не завидовала… Нет, Мария точно будет завидовать! Что, я ее не знаю? Вот только надо бы еще рыб прикупить и в фонтан запустить. А то я там только семь штук насчитал. И чтоб не только красные были… А бывают зеленые рыбы? Ведь есть же, наверное, где-то… Надо будет завтра на базаре посмотреть. А если на базаре нет, значит нужно будет опять съездить в Кесарию. Там точно найдутся! Чего ж им не быть?… Уж больно она зеленый цвет любит! А мальчишку каменного надо убрать, а то Мария смущаться будет. Или пусть себе писает?… А может закрыть ему чем это безобразие, листком каким? Как на греческих статуях. А как закроешь, если он писает?…
Ав всерьез разволновался. Он даже забыл, зачем Константин привел его сюда.
– Теперь главный вопрос. Она же непременно торговаться начнет насчет поцелуев. Вот как пить дать начнет! И, понятно дело, будет изображать из себя недотрогу. Как будто она вовсе не за тем сюда приходит. А просто так – в гости. Проведать… Можно подумать, – я не знаю, что совсем не Михаэль ей снится по ночам. Когда она ложится спать без рубашки. И почему по утрам она не хочет мне в глаза смотреть. И краснеет так, что… Значит, все-таки начнет ломаться?… – Ну а как? – Обязательно начнет. Само собой… Ну и пусть себе ломается! Она же – девчонка, а девчонкам положено ломаться и строить из себя неизвестно что. Только я все равно буду с ней великодушным. Выше всех этих детских глупостей. И терпеливым. Как политик. Или как это лучше сказать – как политический деятель? Ну, в общем, как Константин. А при чем здесь вообще политика? И в самом деле – при чем? – Да при том, что только настоящий политик может позволить себе такой роскошный дворец. – Вот при чем.
