Мысли Бретта вновь начинали обретать колючий привкус паранойи. Ему нужны были ответы, а у него за спиной был вполне себе вероятный ответчик. Куртка Янга, в которую Бретт влез исключительно, чтобы не замёрзнуть, неожиданно навела его на идею о том, что маскарадный костюм «я тот самый мужик с ружьём» может неплохо увеличить его шансы на спокойное перемещение там, за дверью. Обычная человеческая логика и здравый смысл подсказывали Бретту, что за дверью находится простой туннель, который ведёт на другую сторону скалы, а вовсе не огромный ангар, в котором пришельцы паркуют и ремонтируют свои космические корабли. Однако голову на отсечение он бы не дал. Честно говоря, дело было такое, что Бретт и мизинец бы постарался отдёрнуть в последний момент… А потому, прежде чем ломиться внутрь, нужно было выполнить два жизненно необходимых пункта. Хорошенько расспросить обо всём Янга и подготовить свой карнавальный наряд.
Настал момент переосмысления. Теперь Бретт видел в вероятных встречах с новыми людьми не спасение, а только угрозу.
Добравшись до хижины, Бретт отбросил постромки, повалился на снег и потратил добрых десять минут только на то, чтобы отдышаться. Затем он подошёл к телу, достал из кармана нож и легонько ткнул Янга в бедро. Отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. Реакции не последовало, и Бретт решил, что определённая уверенность в том, что бородач действительно до сих пор без сознания, всё же ещё есть. Он затащил Янга в дом, усадил его на стул в кухне, отрезал ещё несколько полос ткани от пуховика и накрепко привязал бородатого психа: торс к спинке стула, ноги к передним ножкам, а руки к задним. Когда Бретт привязывал левую руку Янга, на глаза ему снова попались золотые наручные часы. Только на этот раз время на них было не таким уж уместным. Семь сорок четыре. Четыре минуты с того момента, как Бретт нащупал у бородатого пульс. Или любое, кратное двенадцати, число часов и четыре минуты…
«Наверняка, сломались в драке,» – первым делом подумал Бретт и тут же, словно притягиваемый невидимым магнитом, поднял глаза на часы, висящие рядом с мини-баром. Детально изучив эту охотничью радость ещё утром первого дня, Бретт потерял к часам всякий интерес и до этого самого момента даже не вспоминал об их существовании. Сейчас ему захотелось зажать глаза руками, лишь бы не смотреть в сторону стойки, до прозрачности чистых стаканов, разноцветных бутылок и немного выше… Какое-то внутреннее предчувствие уже подсказывало ему, что он там увидит. Но это было сильнее него. Он глянул на стрелки. Семь сорок четыре. Семь. Сорок. Четыре. Бретт с трудом сглотнул и тихонько, без всякого задора выругался. Совпадения такого рода превосходили степенью притянутости за оба уха даже вероятность эволюции человека из инфузории туфельки. Бретт чувствовал, что происходит что-то нездоровое. Но ни одной достойной догадки о том, что же именно, у него не было.
Человек-без-ружья всё так же не подавал ни единого признака сознательной жизни, и Бретту даже закралась в голову мысль, не в коме ли он. Бретт попытался припомнить внешние проявления, по которым можно было бы отличить простую потерю сознания от дремучего коматозного сна, и только спустя минуту он понял, почему же ему ничего не приходит на ум. Дело, очевидно, было в том, что он, мать его, даже события недельной давности сейчас не мог вспомнить. Что уж говорить о медицинских показателях различных бессознательных состояний. Кроме того, шансы, что и до потери памяти, Бретт этого не знал вовсе, тоже были выше высокого.
