Компания и Бабочки - страница 7

Лесная трасса напоминала длинную реку, которую мы, как истинные пираты, пересекали с привычной обыденностью. Приоткрыв окно, Лена подожгла конец сигареты и спустя мгновение вскинула голову, позволив серым мутным лентам плавно выбраться из её рта. Чёрные пушистые волосы собраны в высокий пучок. Она выглядела прелестно, и, думаю, будь она немного глупее, Кассель обратил бы на неё внимание. Он не любит умных. Их нужно любить.

– У вас новый сосед? – припарковавшись, Кассель обернулся.

– О чём ты?

– Дом с белыми колоннами. Там кто-то припарковался, – хлопнув дверью, Кассель вскинул пальто над головой и побежал под крышу.

Дом наполняла тишина. Бросив пальто на диван, я прислонилась щекой к прохладному стеклу, открывавшему вид на призрачный ливень, сквозь который едва были видны очертания чёрного автомобиля. Позади него тёмная фигура, словно живая чернильная капля. Кто он? Неужели объявился владелец?

– Святой Повелитель, я не вижу его лица! – воскликнула Лена, спрыгнув с подоконника. – Чайник кипит. Пойду заварю чай.

Я отодвинулась от окна и устроилась возле камина. Мои замерзшие пальцы согревала горячая чашка мятного чая. За окном бушевала гроза. Непроизвольно я бросила взгляд на безымянный палец, на котором всё ещё сверкал большой рубиновый глаз. Печать стоит выбросить. Действительно, стоило, но не один из нас этого не сделал.

– Вчерашним вечером я словно побывала в комнате кривых зеркал, – начала Лена, блуждая глазами по комнате. – Вы заметили, насколько они отличаются друг от друга?

– Фанатики, – Кассель пожал плечами. – Увы, я мало что помню, но я отчётливо запомнил странное чувство, которое терзало меня весь вечер. Весь маскарад в определённые моменты казался мне фальшивым, словно они создали искусственную картину для особого гостя, но так его и не дождались.

– Или дождались, но не поймали.

– Что ты имеешь в виду?

– Встретивший нас был среди опоздавших, – продолжила Лена. – Честно говоря, цвет его глаз показался мне болезненным, и, пока он весь вечер наблюдал за тобой, я наблюдала за ним. Когда тебя пригласили на танец, он рассмеялся, словно ожидал чего-то подобного. Это нельзя назвать чем-то угрожающим, но мне показалось странным его поведение.

– Мне сказали, что я похожа на своего отца.

– Думаешь, твой отец имеет к этому отношение?

– Он поддерживал идеи Тёмного Правителя, но не думаю, что всё настолько серьёзно, чтобы податься в Орден, посвященный ему.

Мы нырнули в тишину. Во мне трепетала смесь волнения и гнева, преследующего меня на протяжении целого года. Изо дня в день. На отца, на то, как он поступил с нами, но было ли это его решением? Мрачные мысли обожгли язык и остались торчать во рту, оставив недосказанность висеть в воздухе. Больше эту тему мы не поднимали, но бурлящий в друзьях интерес никуда не делся. Я видела его в каждом мимолётном взгляде, ощущала в каждом прикосновении, но разговаривать об отце мне больше не хотелось.

Когда друзья уехали, я ощутила жгучий укол одиночества. По крыше продолжал барабанить дождь. Меня удерживала в объятьях пьеса Батена, которую ставят раз в год в нашем университете, и старые записи Марии Конкри, которая агрессивно пыталась привнести в общество веру в искусство. Мои пальцы вынуждено перебирали каждую её запись для проекта по кастаньянской литературе в честь дня Тёмного Святого. Тридцать первого октября Кастанья склоняет голову перед Великим Тёмным Правителем. Жители молятся, совершают жертвоприношения в честь его Великого имени. Единственный день осени, когда мне было