– Кто там? – спрашиваю я, – Вы кого ещё позвали, козы?
– Сюрприз! – весело кричат они, распахивая дверь, а у меня внутри обрывается последняя надежда вытащить из Полунина правду.
– Привет, Алис, – виновато произносит Левка, перешагивая порог и протягивая пакет, в котором громко позвякивают бутылки. – Я тут подумал… В общем, я виноват.
«Здравствуй, жопа, Новый год! Вот только тебя мне сейчас не хватает для полного счастья!»
– Пустишь? – спрашивает он, но ответить мне не дают две хитрованки.
Они тащат его за руки в комнату, наперебой рассказывая, как я тут без него скучала. Я? Скучала? Серьезно?
– Пиздец. – тихо выдавливаю я и прислоняюсь к стене. – Его только не хватало.
– Да ладно тебе, Лисюнь. – Ксюха обречённо машет свободной ладошкой. – В следующий раз спросим. Хорошо? Сама же видишь, что один хрен ничего не получается. А так хоть вы помиритесь.
– Как будто мы ссорились.
– Ну тем более. Пойдем кормить твоего Льва. Наверное, голодный пришел.
– Угу. Знаю я до чего он голодный, – бурчу себе под нос и медленно, как на казнь, плетусь за Ксюхой.
А в комнате Лева уже тянет руку Ромке и судя по тому, что близняшка встаёт, придерживаясь за стол, точка невозврата для него уже достаточно близка. Я только качаю головой и ставлю перед Левкой чистую тарелку (вилку сам возьмет, не маленький), а потом наливаю себе полный бокал вина.
«Так облажаться… Молодец, Алиса! Просто молодец! Ведь чуточку времени не хватило…» – пью до дна и снова тянусь к бутылке под внимательным взглядом Ксюхи.
Никакой справедливости, так хоть набухаюсь с горя.
Ромка выключился через полчаса. Выпил стопочку за Старца, закусил и щелк. Мы даже не сразу поняли, что он уснул. Вообще не понятно, как он с табуретки не грохнулся. И хоть тут я немного добрее стала смотреть на Левку – он помог оттараканить бесчувственное тело и уложил его рядышком с сестрой. Как мы планировали самостоятельно тащить Пашку, если даже худенького близняшку пришлось тащить втроём? Он словно потяжелел раза в три.
– Алис, не обижайся, – шепчет Лева, накрывая близняшек одеялом. И тихонько смеётся, когда Ромка начинает причмокивать губами. – Он вообще пить-то умеет?
– Опять начинаешь? – я облокачиваюсь о дверной косяк и скрещиваю руки на груди. – Ну давай, расскажи, как это делают взрослые?
– Алиса, ну вот что ты заводишься на пустом месте? – Левка мотает головой.
– Нет. Давай, объясни уже! Как вы «взрослые» отмечаете?
– По крайней мере взрослые не напиваются в доску! И знают, где их граница.
– А может я специально его так напоила. А? Может, лично мне нужно, чтобы Ромку вырубило, – я злюсь.
Не на него, а на себя. Злюсь, что не получилось напоить Пашку, что ничего не узнаю и не помогу Ксюхе.
– И зачем? – Лева смотрит на меня снизу вверх – он опустился на край кровати и теперь сидит напротив.
– Надо! – выдаю я. – Какая тебе разница?
– Ну, если бы я знал зачем, то смог бы быстрее это сделать.
– Да ладно? Ещё скажи, что Пашку накачаешь так, чтобы он… чтобы… – я запинаюсь и опускаю глаза.
– Чтобы что? Ну?
Не знаю зачем я ляпнула ему про Пашку. Может быть, чтобы зацепить побольнее, а получается, что и зацепить-то не получилось. И теперь стою, кусаю губы, решая стоит ли его посвящать в свои планы.
– Чтобы он рассказал, есть у него кто-то или нет.
– М-да… А тебе-то от этого какая польза? – Лева поднимается и медленно подходит ближе. – Колись уже до конца, Алиса.
