— Вот так нормально? — наклонившись, Вадим оставляет на моей шее влажную дорожку из поцелуев. –— Проведем границу. — Мокрый след от его языка – она и есть. — За кордон – ни одна капля. Клянусь.
Он дурашливо улыбается, но его порозовевшие щеки и сумасшедший блеск в глазах на контрасте заставляют меня чувствовать себя какой-то особенной. Если честно, я уже согласна на то, чтобы он поставил спермой автограф на моем лбу.
Правда. Когда мужчина так на тебя смотрит, о каких границах может вообще идти речь?
— Давай уже, — собрав груди в кучку, приподнимаю их.
Расположившись сверху, Вадим опирается на колени, как следует смазывает член своей слюной, пристраивает между грудей и медленно проталкивает.
— Ва-а-а-у…
Вытирая мою грудь влажными салфетками через несколько минут, он в полном восторге произносит:
— Я никогда и ни с кем этого не делал! Прикинь?! Никогда!
— Почему? — меня искренне удивляет его ажиотаж.
Казалось бы, Вадим производит впечатление опытного любовника.
— Ни одна из тех девушек, что у меня были, не могла похвастаться такими сиськами. Я закрыл этот гештальт. Ты понимаешь? — блаженно выдыхает он.
— А у тебя их много еще? Гештальтов?
— Увы… Да. Родители часто отсутствовали дома, и я был вынужден смотреть порно. — Непонятно – шутит он или говорит серьезно. — Думаешь, это испанский стыд?
Надо полагать, что последние двое суток моей жизни – это испанский стыд. Только мне по-прежнему не стыдно. Возможно, я забыла свои нравственные идеалы в школьном кабинете и ушла в отпуск, захлопнув дверь и оставив их там сидеть в одиночестве и дожидаться меня?
— Нет.
— А о чем ты думаешь?
— Прикидываю, что еще там в твоем “незакрытом” списке.
— О. Вот даже как…
Вадим проводит языком по пересохшим губам, и мне чертовски хочется, чтобы этот язык снова оказался у меня во рту и голодными, глубокими толчками заполнил его. От предвкушения во рту скапливается слюна, а в животе порхают бабочки.
Я обожаю поцелуи. И всегда обожала. А вот Сережа не любил…
— Вадим, поцелуй меня.
Он снова облизывает губы, криво усмехается и произносит хрипловато:
— С удовольствием. Куда?
10. 10
Марина
Я просыпаюсь от громкой трели домофона. Вскочив, хватаю халат, несусь в коридор и поднимаю трубку. Бодрым голосом на мое хриплое недовольное “Кто?” Даша отвечает: “Свои, Донская!”.
Я давлю на кнопку, которая вечно заедает, и с четвертой попытки открываю подруге подъездную дверь. Приглаживаю волосы и потуже завязываю пояс.
Совсем из головы вылетело, что сегодня утром Дашка должна заехать и завезти мне ведра, в которых я отдавала вишню для компотов, которые в производственных масштабах крутит ее мама.
Прежде, чем отщелкнуть замок, прикрываю дверь, ведущую в спальню, где, лежа на животе и сверкая белой задницей, спит Вадим.
— Привет, разбудила, что ли? — интересуется Дашка, протягивая мне вставленные друг в друга пластиковые ведра.
— Да, вчера кино допоздна смотрела, — вру и не краснею. — Заходи, кофе попьем, — шире открываю дверь, мысленно скрестив пальцы на всех конечностях.
Даша качает головой.
— У меня клиентка через двадцать минут. Ехать надо. Мама передала “большое спасибо”, — Дашка кланяется, сложив на груди руки, — и банки свои назад просит. Ты же знаешь, она за трехлитровку душу дьяволу продаст, так что давай я сразу заберу, чтобы потом не мотаться.
И тут я понимаю, что она все-таки собирается зайти на минутку.
— Да они на балконе, там надо все разгребать. — Снова вру. Банки упакованы в пакеты и стоят на балконе у самой двери – я собиралась отдать их Даше при первой же возможности. — Давай в другой раз? — мямлю, отпинывая в сторону ботинки Вадима.
