До вечера, о Ларше не говорили. Но Конкин все-таки хотел прояснить этот вопрос. Раз Конан там побывал, значит, он все знает об этом городе. А в Санькиной здешней памяти, нашлось еще кое-что об этом Стигийском городе. То, что он когда-то накопал сам, в поисках возможных сокровищ. Но раз Конан сказал, что проезжать рядом с опасным местом они не будут, а ночевать там тем более, то Санька решил отложить это дело на потом.
Но, все равно, как-нибудь разговорить варвара. Ведь одно дело слышать о чем-то через третьи лица, и совсем другое узнать это у того, кто сам там был. А Ларша, как и любой Стигийский город, наверняка набита сокровищами, не мог же Конан вывезти оттуда все! Конкин даже головой потряс, поняв, что заброшенный город его по-настоящему заинтересовал, и он уже мысленно прикидывал, где там что-то искать. «Черт! На хрена это ему?! Ему бы выбраться отсюда живым и здоровым, и вернуться в свой, забитый людьми и машинами, город». Похоже, его местное я все больше начинало овладевать им. Он испугался, ведь так можно и забыть, кто он на самом деле!
Весь день Конан старался ехать впереди, как бы пресекая все вопросы. Конкин, боясь разозлить Инсаэль, тоже помалкивал, ну а та умела молчать лучше их двоих вместе взятых. Задумавшись о чем-то своем, она больше не проронила ни слова. Словно и не женщина. Все особы женского пола, которых Санька знал, день, проведенный в молчании, явно сочли бы пыткой.
Через пару часов после обеда, то, что еще утром казалось небольшой волной холмов, выросло, превратилось в настоящие горы, и продолжало расти. Вершины за первой, относительно невысокой грядой, в некоторых местах белели снежными шапками. «Черт, – подумал Конкин, – это настоящие горы». До этого он считал, что это будут просто какие-то поросшие травой слишком высокие холмы. Похоже, пробираться им придется через настоящий перевал. Он с сомнением осмотрел их легкую одежку, для жаркой степи это нормально, но в горах-то, наверняка, будет холодно. Однако, как он помнил, разговора про поход через вершины не было, и Конкин решил, что они поедут дальше вдоль этой гряды. Наверное, так и должно было быть, иначе Конан давно бы предупредил их. Но все получилось иначе. Как обычно – подумай о плохом, и оно случится.
На ночевку остановились у подножия ближайшей горы. Как Конкин и ожидал, к ночи с гор повеяло ощутимой прохладой, что сначала, после постоянной жары, даже показалось приятным. Санька подумал, что спать сегодня будет куда комфортнее, чем в прошлые дни, когда даже ночь не приносила прохлады. Единственное, что было сегодня не очень хорошим, так это ужин без свежего мяса. В Москве он совсем не был таким ярым любителем стейков или шашлыков, всегда старался больше налегать на рыбу, и вообще на морепродукты. Тут же он неожиданно почувствовал вкус ко всему мясному. Хотя, может, это организм требовал – ведь тратил сил он тут в разы больше, чем в цивилизации.
Конан тоже ворчал, что сегодня придется обойтись вяленой кониной, но как-то не убедительно. Конкин подумал, что вряд ли он сильно переживает, варвар относился к присутствию еды философски. Если она есть – это хорошо и надо есть до отвала, если нет, что же поделаешь, значит, будет завтра, можно поспать и на голодный желудок. Однако он все равно развел костерок из привезенного с собой кизяка, и оставил Саньку раздувать его, а сам отправился побродить вокруг, поискать норы степных сусликов. Но через полчаса он вернулся и молча развел руки, показывая, что сходил неудачно.
