Концепты и другие конструкции сознания - страница 39

. Только благодаря наличию модели-репрезентации карандаша, например, его излом, возникающий при погружении в воду, воспринимается нами как иллюзия. Дело в том, что имеющаяся у нас модель-репрезентация карандаша в воздухе не соответствует новому образу восприятия карандаша в воде. И у нас немедленно возникает вопрос: «Что произошло с карандашом?» Извлечение и повторное погружение карандаша в воду свидетельствуют, что его изменение – иллюзия.

Красивые эксперименты Ж. Пиаже с младенцами (подробнее см.: С. Э. Поляков, 2011, с. 225–230) показали, что для очень маленького ребенка в окружающем мире существует лишь то, что в данный момент находится в его зрительном поле. Вера же в продолжение существования уже невидимых в данный момент предметов появляется у него только в результате формирования в его сознании их моделей-репрезентаций. И эта вера в существование ранее воспринятых предметов, как пишет П. Вацлавик (2001, с. 107), в конечном счете ведет к началу процесса конструирования ребенком действительности.

Если мельком бросить взгляд на знакомого и незнакомого человека, то можно заметить, что мгновенный образ восприятия знакомого сопровождается чем-то делающим этот образ «наполненным», тогда как образ восприятия незнакомого, метафорически выражаясь, «пустой». Образ восприятия знакомого человека актуализирует его модель-репрезентациюв нашем сознании. Образу восприятия незнакомого человека просто почти нечего актуализировать в сознании. В образе восприятия незнакомого человека мы тоже сразу распознаем, во-первых, человека, во-вторых и в-третьих – его пол, возраст, расовую принадлежность и т. д. Но наличие модели-репрезентации знакомого человека радикально меняет для нас воспринимаемый нами образ этого человека. Даже в образах восприятия звука голоса знакомого человека, доносящихся, например, из-за двери, мы, благодаря наличию модели-репрезентации, буквально «видим» его визуальный образ – то, что просто не могли реально сейчас увидеть.

Лежащая передо мной фотография знакомого человека вызывает в моем сознании представление не о ней, а о совершенно другом объекте – самом этом человеке. Происходит это потому, что образ восприятияданного искусственного объекта – фотографии, выступающей как иконический знак изображенного на ней человека, актуализирует в моем сознании устойчивую психическую конструкцию – модель-репрезентацию конкретного человека. Без нее фотография была бы для меня фотографией незнакомца. Я не обсуждаю здесь то, что модель-репрезентация, конечно, ассоциируется с понятиями, например образом слова, обозначающего имя человека, и т. д.

Модель-репрезентация известного человеку предмета не является чем-то раз и навсегда данным ему, неизменным и статичным. Она постоянно видоизменяется в течение жизни и в процессе взаимодействия человека с репрезентируемым ею элементом «реальности в себе». Даже всплывая в сознании, она в отличие от мгновенного образа восприятия или ощущения не является феноменологически чем-то однородным. Появившись в сознании какой-то своей частью, она как бы «течет», так как составляющие ее элементы сменяют друг друга. Удачной метафорой для нее мне представляется видимая часть вращающегося в воде деревянного многогранника с разноцветными гранями. Скрытая его часть прячется где-то в памяти, а видимая часть все время меняется. Его элементы один за другим появляются в сознании, сменяя друг друга. Однако полностью психическая конструкция не помещается в поле сознания из-за своих «размеров» (если можно говорить о размерах психической конструкции).