– Не можешь ответить? Как жаль, тогда я сама выберу. Мне хочется отнестись к ним со всем трепетом, как мама бы отнеслась к своим деткам, это так прекрасно, очень жаль, что даже будучи верной женой, я так и не стала матерью, думаю, у меня бы получилось.
Кэнэо крепко держал жертву своей мертвой хваткой в то время как Дацуэ-ба резко ухватила большой палец когтистой лапой и безумно чавкая слюнявым клыкастым ртом, грубо тянула его на себя. Палец стал хрустеть, в том месте, где он сливался со стопой, появилось темное красноватое пятнышко, затем он стал растягиваться, кость уже была сломана, его держала одна только кожа, которая постепенно отслаивалась и вскоре вовсе лопнула от натяжения. Старуха бросив в рот еще недавно шевелившийся палец принялась жадно жевать и рассасывать его, приговаривая.
– Ммммм, какой сладкий.
Крик бедолаги которому только что медленно оторвали палец разносился повсюду.
– Чего вопишь? Аааа, ты наверно недоволен, что я тебе не предложила, где же мои манеры, ты уж прости старую женщину…– Она выплюнула немного разжеванный палец себе на руку и поднесла к его мечущемуся из стороны в сторону лицу. Человек нашел в себе силы, стиснул зубы и отвернул голову, как бы отказываясь от неуклюже приготовленного угощения.
– Не хочешь, ладно, мое дело предложить…– Смеясь, проговорила Дацуэ-ба, снова бросив палец себе в пасть.
– Ну-ка, ну-ка, осталось еще четыре брата, с ними тоже надо поиграть…– После этих слов, удерживаемый пытался вырваться из крепкой хватки, но явно проигрывая могучему горбатому деду в силе, только безрезультатно вился как пойманный в сети уж.
– Не дергайся, мы же не можем с тобой так весь день провести, скоро и твои товарищи доплывут, не будь таким эгоистом, им тоже потребуется внимание.
С присущей ей жестокостью и энтузиазмом, старая ведьма, явно искушенная в этих делах выкручивала, выдирала, шатала и резко наклоняла оставшиеся на ноге пальцы, до тех пор, пока ступня их окончательно не лишилась. Мученик какое-то время сильно трепыхался, и вопил, пока не сорвал голос и не выбился из сил.
– Ну вот видишь, без тебя им даже лучше, свободнее…– Держа в руке пальцы, издевательски заявляла старуха смотря в опухшее от слез и воплей красное лицо бедолаги.
– Знаешь, я наигралась, осталась последняя формальность и беги себе дальше, куда ты там так хотел. По правилам приличия, нужно поклониться, сейчас ты склонишь голову и покинешь наш уютный берег… – После ее слов, на лице человека проступила едва уловимая улыбка, надежда на то, что его муки подошли к концу.
– Давай, будь достойным человеком, склони передо мной голову… – Истерзанное хилое тело склонилось, и уже было готово разгибаться.
– Ну разве же это поклон, давай я покажу как кланяются…– Старуха подошла к нему и сильно надавила ему на спину, так, что несчастный переломился надвое, издав короткий всхлип, из его спины белым колом торчал сломанный позвоночник, с надорванных мышц стекала теплая багровая кровь, голова же плотно уперлась в колено.
Дед Кэнэо одной рукой достал из своего рта скользкую веревку и примотал голову к ноге.
– Вот теперь, самое то, благодарю тебя за твой поклон путник, иди куда хотел!
Переломленное изуродованное тело, издавая тяжелые вздохи и кашляя кровью, начало вслепую свой медленный путь к узкому ущелью. По старому который и привел меня сюда, осторожно пробирался еще один путник, но не дойдя до середины, доска под ним проломилась, обрекая его проплыть широкую реку в компании других мучеников и кошмарной фауны.
