Конец эпохи Эдо - страница 69



Ну что же, раз с делами покончено, могу себе позволить прогуляться по-человечески, без надоедливых однотипных расспросов людей, проводимых моим монотонным, скрипучим голосом. Прогулка, увы, не будет полноценной, пару недель назад закрылся мой любимый книжный магазинчик. Наверно обанкротился, людям сейчас не до чтения, какие-то они дикие все стали, шастают украдкой по улицам, в глаза друг другу не смотрят. Ну а впрочем, чего это я, сам ведь такой же. Надеюсь хоть, «скалы супруги» за ночь водой не смыло, было бы совсем грустно.

Свою одежду на протяжении всего пребывания здесь я заталкивал в узкий проем между столиком и стеной, одно из немногих мест, до которых не доставала грязная рука, нога, и любая другая часть тела «гениального художника» Можно было бы поискать укромное место в других комнатах, однако с таким неусидчивым соседом, я бы ее потом никогда не нашел. Конечно, кимоно и хакама были страшно скомканными, и по городу я ходил в мятой, прожеванной одежде, ну и ладно. Иногда приходится найти внутренний компромисс и отправить свою любовь к порядку и чистоте на длительную прогулку по побережью. Тем более, сколько не наводи тут порядок, Минору достаточно вот просто пройти по комнатам, и все, труды впустую, за ним прямо таки тянется шлейф человеческой копоти. Натянув на волосатые ноги пару новеньких, свежих таби, купленных вчера у одной старой, крайне любезной женщины, я услышал знакомый топот, вызывающий легкую нервную дрожь по всему телу. Вернулся!

– Аааааааааки! Ты дома? Спишь?…– Горлопанил, пришедший ранним утром Минору. Даже если бы я и спал, его визг наверняка бы вырвал меня из сна.

– Дома, дома… негромко прикрикнул я из комнатушки, продолжая одеваться.

– Чайник ставил?…– Между прочим, интересовался мой сосед. В кой то веки ему захотелось чая. Довольно странный он человек, крайне редко пьет чай, обычно воду или спиртное, лень наверно ждать пока заварится.

– Нет

– Я поставлю, ты будешь?

– Буду

С неописуемым грохотом он стал ковыряться в еще одной маленькой кладовой комнатке, один в один похожей на мою, я бы мог жить и в ней, если бы «великий творец» потратил пару лет на то, чтобы привести ее в порядок. В ней, возможно, было все, о чем только можно вообразить. Где-нибудь в самых недрах валяется и его вдохновение, которое он постоянно теряет.

Выйдя из комнаты, я обнаружил чайник, он был на прежнем месте. Под мелодию из треска и звона, я засыпал чай. Вооружившись, исцарапанным деревянным ковшиком я наполнил сосуд прозрачной студеной водой. Принес дрова и развел безбурный огонек. Присел около уютного очага и согреваемый маленькими пурпурными угольками, ждал, когда чай будет готов. Я, было, пытался окликнуть художника, но он так увлеченно копошился в своем хламе, что пропустил все мимо ушей. Наконец чай был готов, я разлил его по двум небольшим кувшинчикам, кружек у него не было. Только я насладился мягким запахом бодрящей ароматной жидкости, как Минору выскочил из-за моей спины и обиженно заявил.

– Негодяй, почему не сказал, что чайник нашел.

– Потому что я его не искал, он все время был здесь, висел, над очагом… Монотонным усталым голосом гнусавил я.

Художник слегка закатил глаза и нелепо почесал затылок, затем как ужаленный дернулся и одним глотком высосал весь чай из кувшина, даже не дав мне возможности предупредить, что он не остыл. Тело Минору с поросячьим визгом, то сжимаясь то, расширяясь, летало по всему дому, сшибая все на своем пути.