– Среда. – Дэвид выглядел удивленным.
– Где мы?
– В Лондоне.
– Нет, я имею в виду, в каком районе?
– В Кенсингтоне.
– Мы когда-то жили на Мелбери-роуд, – сказала я. – Это далеко отсюда?
– Да нет. Совсем рядом.
Я немного помолчала, а затем спросила:
– Сколько сейчас времени?
– Почти пять.
– Когда мы поедем в Шотландию? – продолжила я допрос.
– Сегодня вечером. Я уже забронировал для нас места в спальном вагоне поезда «Роял хайлендер».
Сделав над собой невероятное усилие, я села, зевнула и попыталась прогнать сон. Затем убрала волосы с лица и осторожно спросила:
– Наверное, мне нельзя принять ванну?
– Разумеется, можно, – ответил Дэвид.
Итак, я приняла ванну, набрав горячей воды и бросив в нее пару горстей ароматизированной соли для ванны, которой пользовалась мать Дэвида, – он был так добр, что разрешил мне ее взять. Помывшись, я взяла свой чемодан, достала оттуда чистую одежду и оделась, а грязную запихнула в чемодан и каким-то чудесным образом сумела закрыть его. Затем вернулась в гостиную и обнаружила, что Дэвид приготовил чай и принес горячие тосты с маслом и тарелку с шоколадным печеньем – не с шоколадным вкусом, какое продается в Америке, а с глазированным настоящим шоколадом.
– Это мамино печенье? – спросила я.
– Нет, я сбегал на улицу и купил его, пока вы спали. За углом есть маленький магазинчик – очень удобно, когда нужно срочно что-то купить.
– Ваша мама всегда здесь жила?
– Отнюдь. Она переехала сюда около года назад. Раньше у нее был загородный дом в Гемпшире, но он стал для нее слишком большим, да и с садом возникало много хлопот, а помочь было некому. Поэтому она продала тот дом, забрала оттуда некоторые любимые вещи и переехала сюда.
Так вот чем объяснялась эта обстановка в квартире, которая была сродни загородному дому. Я посмотрела в окно на маленький садик и сказала:
– А сад у нее все же есть.
– Да, но совсем небольшой. С ним она легко управляется сама.
Я взяла еще один тост и попробовала представить в подобной ситуации свою бабушку. Но это было невозможно. Бабушку никогда бы не испугали размеры дома или масса дел, которые ей приходилось делать, или трудности, сопряженные с поиском и содержанием поваров и садовников. На самом деле, насколько я помнила, миссис Ламли, кухарка, была с бабушкой всегда; она все время стояла на своих распухших ногах за кухонным столом и раскатывала тесто. И Уилл, садовник, у которого был свой маленький домик и участок земли, где он выращивал картошку, гигантскую морковь и косматые хризантемы.
– Так, значит, вы не живете в этой квартире? – спросила я снова.
– Нет, не живу, но останавливаюсь здесь, когда приезжаю в Лондон, – терпеливо ответил Дэвид.
– И часто такое случается?
– Да, нередко.
– А вы видитесь с Синклером?
– Да.
– Чем он занимается?
– Работает в рекламном агентстве. Я думал, вам это известно.
Тут меня вдруг осенило: я же могу позвонить Синклеру! В конце концов, он живет в Лондоне. Мне потребуется совсем немного времени, чтобы узнать его номер. Я уже собралась сделать это, но потом передумала. Я точно не знала, как Синклер отреагирует на мой звонок, и не хотела, чтобы Дэвид Стюарт стал свидетелем возможного конфуза.
– А подружка у него есть? – поинтересовалась я с видимым равнодушием.
– Да полно́, я думаю.
– Нет же, я о другом. Какая-нибудь особенная девушка?
– Джейн, я правда не знаю.
Я задумчиво слизнула горячее масло с кончиков пальцев и произнесла:
