Конец подкрался незаметно (сборник) - страница 10

…Что представляется скверным в нынешней русско-украинской истории? Что борьба за права русских подается в одном флаконе с ненавистью к свободе и изнанию главворов с Украины. Что национальное объединение приходит вместе с политическим глумлением. Что идет откровенная и непримиримая информационная война – где присутствие правды даже не подразумевается. Что безмерная по цинизму ложь стала нормой жизни. Что одновременно с борьбой за русский мир происходит ограбление русских в России правящим торгашеским сословием.

И в это вот время еще раз сказать крымчанам: «А вас вообще никто спрашивать не собирается, кому вы будете принадлежать» – это та размытая граница, где глупость переходит в подлость.

Тупость не украшает джентльмена.

Нельзя исправить одну подлость совершением другой подлости в обратном направлении. Типа замучишься дважды входить в одну и ту же текущую воду.

Поистине, что бы ни делал человек в России, а все равно его жалко.

Когда надо отвлечь общественное напряжение – вбрасывают вопрос о захоронении Ленина, агрессивности США, осквернении святынь и переименовании Сталинграда. Чтоб не посягали на 13 % подоходный налог для миллиардеров, не вопили о снижении нищенских расходов на медицину и образование, не рыдали по угоняемому за бугор национальному капиталу и не грезили сменяемостью власти. И мыслящая интеллигенция, со скорбным достоинством несущая груз умственного превосходства над народом – с резвостью сметливой собачки бросается вдогонку за брошенной палкой: скорей догнать, схватить, принести. Ай молодца.

Итак. История мифологична по своей сути. Фильтруя и структурируя огромный информационный массив истории, народ вычленяет из нее и осознает свою биографию в соответствии со своими потребностями в силе, славе и справедливости. Сильная и славная биография народа не только делает аморфную людскую массу единым социумом с едиными вехами на историческом пути – но и олицетворяет возможность дальнейшего исторического движения, гарантирует перспективу.

Коллективное бессознательное, если угодно, таково, что история (биография) народа может быть только позитивна: удовлетворять потребность в самоуважении и гордости. И социально-историческое пространство организовано таким образом, что в обязательном порядке наличествует уровень персонификации народных качеств.

В зале истории – своя строгая планировка, и на строго отведенных им местах стоят обязательные пьедесталы. Для первого поэта, для главного героя, для великого государя, великого полководца, великого реформатора, для спасителя отечества, для святого. Это и называется архетипами. Фигуры на пьедесталах могут заменяться – царь на Ленина и обратно, – но расклад фигур всегда останется тем же.

Когда Сталин уничтожил всех героев созданной Троцким Красной Армии, оставив Буденного, Ворошилова и глухо упоминаемого покойного Фрунзе – вдруг подняли на щит Чапаева, и вообще Щорса, и вообще начдива Пархоменко, известного лишь тем, что его походя разбил и вырезал Махно.

Убирая портрет героя – ты лишь меняешь лицо в рамке.

Историка интересует правда. Народ интересуют доблести и подвиги, собственная правота и высокое место в истории. Историк знает, что Ганнибал был кровожадный негодяй, зарезавший десятки тысяч верных союзников, когда они отказались уйти с ним, и желавший уничтожить свободный демократический Рим ради господства олигархического торгового Карфагена. Народ желает помнить – что Ганнибал был гениальный полководец, несгибаемый борец и безжалостный к себе солдат.