Читать онлайн Лада Фролова - Конфетка счастья

© Лада Фролова, 2016

© Екатерина Фролова, фотографии, 2016

© Екатерина Фролова, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4474-5971-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Нашёл! – крикнул тот, с кем я лазила по огромной сопке, – от, черт!

Это был медвежонок. В следующее мгновение он уже тыкался мокрым носом в моё лицо. Берлога и мужик были справа от меня, а медвежонок успел забежать слева. Я прижалась к сопке, цепляясь за неё ногами и руками, поэтому медвежонку не составило никакого труда подойти ко мне на уровне головы.

– Кыш! Кыш! – зашипела я. Одной рукой я даже помахала, отгоняя его.

Медвежонок конечно премиленький, пахнет псинкой, совсем кроха ещё. А вот его мама, если прибежит на мои «кыш», вряд ли мне обрадуется.

Боком, вдоль сопки, я неслась изо всех сил, с одновременным использованием рук и ног, как паук.

– Вот и говорят потом, что в России медведи ходят пешком, – глубокомысленно заключает на моё красочное повествование, муж.

Некоторое время помолчав, он спрашивает меня:

– А почему не полетела? Метлу забыла? Ты ж обычно летаешь во сне…

– Так я… забыла… не метлу… от страха.

А сама думала – что такое мы искали с тем мужиком, когда наткнулись на медвежью берлогу? И кто это был? Его лица я не видела. Муж, кто ж ещё.

Медвежонок так и стоял перед глазами. Блестящие глазки, мокрый нос, мягкая шерстка. Ощущения, что это было наяву, а не во сне, не покидают меня. Может быть, это сейчас я сплю? Вот проснусь и снова окажусь в странном месте с отвесными сопками и мужиками, выгоняющими из берлог живность.

– С твоей работенкой ещё не такое приснится, – муж ласково прижимает меня к своему плечу, на котором уже выработалось углубление для моей головы на протяжении тех лет, что мы вместе. Я откидываю голову и улыбаюсь той улыбкой, которая повторяется раз за разом, вот уже многие тысячи дней, что мы с ним.

На прощание, даже если он всего лишь выходит вынести мусор, мы всегда целуемся. Это очень короткий поцелуй, едва заметное прикасание, но если верить учёным, он гарантировано прибавляет нам две минуты жизни. Мы легко проживем уже по сто пятьдесят лет, а ведь всё это время мы будем продолжать целоваться и продолжать прибавлять минуты. Девочки, наши дочери, собирают рюкзаки, младшая на две минуты, как всегда, успевает фыркнуть на наши «телячьи нежности», пора и мне собираться.

– И что это?

Она трясла листочками, а я пыталась определить её настроение. «Иштоэта?» – вроде бы звучит вполне безобидно, и в то же время это довольно каверзный вопрос. Мне мало информации, чтобы сделать правильный вывод.

Пауза затягивалась, я улыбалась. На всяких случай. Хуже не будет.

– Что у Вас там дальше-то? – уже более миролюбиво сказала мне начальница.

То ли моя улыбка сработала, то ли настроение у неё сегодня и без меня хорошее.

Внешностью моя начальница, МарьИванна, напоминает Карлсона. Того, что в иллюстрациях книжки 80-х годов издания. Пухлые маленькие ножки и ручки, тело, напоминающее бочонок, голова, посаженная сразу на плечи. Разве что наша МарьИванна без пропеллера, да и поправку на женский пол необходимо сделать, так как бочонок наполовину состоит из груди.

Фрекен Бок по фигуре, впрочем, и по характеру, – это один из заместителей МарьИванны, Анна Ивановна (да-да, «АннИванна, наш отряд, хочет видеть поросят…». Если вы по какой-либо причине ищите быстрый и легкий способ умереть, приходите и расскажите АннИванне этот стишок, адрес уточняйте у меня).

АннИванна на две головы выше МарьИванны, то бишь, мы с ней одного роста, как все нормальные люди «с материка». Только я её помянула, как она тут же появляется в кабинете начальства.

Кабинет, как и положено, размера футбольного поля, с длинным полированным столом в половину поля, с портретами всех президентов: Самого-Самого и Дархана. Нестандартным в кабинете является то, что стол, за которым проводит большую часть жизни наш Карлсон, находится у той же стены, что и дверь в кабинет. Могу только предположить, что такое расположение либо шаман подсказал, как наиболее удачный способ, чтобы сидеть в должности долго и нехлопотно, либо специалист по фэншую с той же целью помочь хозяйке кабинета жить в нем долго и счастливо. И шаманов и фэншуйцев у нас в Министерстве хоть отбавляй.

Как бы то ни было, когда открылась дверь (без стука, видать её звали), и статная наша АннИванна внесла себя в кабинет, первой подняла глаза от полированной столешницы именно я, а потом уже, развернувшись в своем огромном кожаном кресле, и МарьИванна, которая тут же махнула пухленькой рукой в направлении меня, то есть стола:

– Располагайтесь, АннИванна, есть что обсудить.

Я хитрым образом заняла ближайшее кресло от входа, поэтому АннИванне оставалось либо пристроить свои телеса за мной и разговаривать с МарьИванной через мою голову, либо совершить марш-бросок вокруг стола и сесть напротив меня, но зато пред светлы очи начальницы. АннИванна, как я и была уверена, выбрала второй вариант.

Несколько минут, пока мы ждали завершения маневра АннИванны, в кабинете стояла тишина, нарушаемая скрипом паркета под её тяжелой поступью, да шуршаньем её платья.

– Это то самое платье? – поинтересовалась МарьИванна, когда АннИванна наконец уселась за столом.

– Да! Посмотрите, как Вам? – АннИванна тут же вспорхнула и чуть ли не закружилась, чтобы показать всю прелесть платья шестидесятого размера.

– Да, замечательное платье. Вроде бы и мой размер, но мне не подошло, – сказала начальница.

АннИванна дипломатично заулыбалась и ещё более дипломатично заметила:

– Вы грудь выше носите, поэтому.

Тут Карлсон и Фрекен Бон, не сговариваясь, уставились на меня, как раз в район моей грудной клетки. Нет, конечно, Ким Бессинджер обладает несомненными преимуществами, такими как длинные ноги, тонкая талия, красивая грудь, но все эти достоинства лопаются как мыльный пузырь под взглядами моих непосредственных начальниц.

– Так, Фёкла эээ, Кондратьевна, – это МарьИванна дает мне понять, что можно бы и без отчества называть такую молодую и неопытную особу, каковой я в свои сорок лет являюсь, – объясните нам, как можно использовать ваш этот опус? Или что это?

Она снова потрясла листочками и передала их АннИванне.

Ах, вот оно что! Её смутил именно формат повествования, а не содержание, как было подумала я. Это беда поправимая.

– Да-да, это сценарий. Пока наброски, – после недавнего общеминистерского тренинга я боюсь употреблять в беседах с начальством слово «нет» и стараюсь любую фразу начинать только с «да». Я вдохновенно вру, расписывая все преимущества предлагаемого мною к внедрению проекта. Врать-то я умею, а как же без этого, разве что краснею при этом пуще вареной свеклы. Таким старым проверенным способом моя совесть находит выход.

На работе мою особенность краснеть при любом произношении речи, считают проявлением волнения. МарьИванна так сразу и заявила во всеуслышание, что она как прославленный полководец Александр Македонский, отбирает только краснеющих, а не бледнеющих воинов, то есть, служащих.

«Свёкла-Фёкла» – отчетливо читается в глазах АннИванны. Тут не надо быть провидицей или иметь третий глаз, на её месте любой бы провел такую аналогию. МарьИванна постукивала карандашом и успевала под моё бодрое выступление пролистывать какие-то документы. Таких как я, ваяющих без устали один проект за другим, один сценарий краше другого, у неё целое министерство в сто голов.

– Ладно, Фёкла Кондратьевна, – на этот раз моё отчество произнесено с ударением, что дает мне повод дня два ходить по министерским коридорам задрав нос, показывая, что я обласкана милостью начальства, – идите, работайте. Главное побыстрее там, подключите к этому делу смежные отделы, проследите за всем. Чтобы не было как в прошлый раз…

Повисла небольшая пауза. Каждая из нас подумала о некоем прошлом разе. У меня таких разов было с десяток. О каком, интересно бы знать, речь?

– Это с Ван Дамом когда? – поинтересовалась АннИванна.

– А что там с Ван Дамом? – в свою очередь удивилась МарьИванна.

Вот с кем мне приходится работать. Для этих, чтоб им было хорошо, старых кошелок, что Ван Дам, что Вин Дизель. Но, само собой разумеется, субординацию и прочие такие хитрости взаимоотношений с министром и его заместителями никто не отменял, поэтому я лишь вскинула глаза, всем своим видом показывая, что я сама простота и наивность:

– С Вин… э… Ван Дамом?

Моя подсказка освежила память АннИванны.

– С Вин Дизелем, – как ни в чем не бывало, поправилась она.

– Да-да, это я и имела в виду, – министр, она же МарьИванна, она же Карлсон, сделала такое царственное движение бровями, что я резко подпрыгнула, раскланялась обеим Иваннам и убежала совершать трудовые подвиги.

Самое время бросить взгляд на заднюю обложку, где обычно красуется маленькое фото автора лет пятидесяти, с таким внушительным бюстом, что становится ясно, как в реальности происходит подавление и складывание в штабеля несчетного количества кавалеров, теряющих голову (и прочие части тела, если это детектив) от героини, красивой и умной, а также весьма скромной, потому как подробного описания её внешности в романе не дается, а раз повествование ведется от первого лица, чтобы представить героиню, волей-неволей, читатель вынужден возвращаться к маленькому фото.

Так вот, внушительным бюстом, как вы уже знаете, я не обладаю. В наличие ладная фигурка Сальмы Хайек, лицо молодой Ким Бессинджер, хотя что это я, и фигура, и лицо, а главное волосы – вылитая Ким Бессинджер, как в том фильме, где она за рулём, в белой блузке и темных шортах, день и ночь следит за похитителями сына, не ест, не спит, и выглядит со своим неброским макияжем как свежая роза. Особенно хорошо она выглядит после карабканья по осыпающемуся щебню, бегу по канаве с водой, и лишь один из безупречно уложенных локонов трогательно выбивается из общей копны волос, показывая нам, что Ким устала…

Зовут меня Фёкла. К имени я отношусь философически, как к довольно неплохому варианту. К тому же, родители выбирали из Дунь и Дусь, и Фёкла в сравнении с ними явно выигрывает. Как бы там ни было, имя хоть не приносило мне до сих пор дивидендов, но и убытков тоже. А в последнее время я со своим именем оказалась в тренде, потому как в наших северных широтах снова пошла мода на Матрен, Федотов, Елисеев, и учитывая мою жизненную дислокацию, оно стало просто заурядным.

В Республике Саха принято давать две разновидности имен детям: старинные, такие как: Феклы, Марфы, Федоры и Потапы, и современные национальные, не обязательно якутские, такие как: Жаны, Айалы, Чингисханы, Нюргуяны и Сардааны. Обычные имена тоже довольно часто встречаются, но они постепенно становятся редкими, потому как их обладатели стареют.

Если честно, то имя мне стало даже подходить, особенно когда я вышла замуж. Не зря же говорят – как корабль назовёшь, так и поплывет. Даже не знаю, как объяснить то чудо, когда мы с мужем составили половинки одного корабля. Кто и когда этот корабль разбил, чтобы мы с ним в итоге соединились – тайна, покрытая мраком. И зовут моего мужа Сила Никитич.

Внешность у моего Силы как у Брюса Улисса в молодости и в парике. Или он тогда ещё не был лысым? В общем, мой Сила Никитич не лысый.