– Хулиганим помаленьку? – усмехался Петрович. – Громим Вселенную? Бога Живаго не почитаем?
– Я? Да ни в жисть! Ни сном не ведаю, ни духом не знаю.
– Не ёрничай. Кто галактику МХ-1563 в пыль стёр, изобразив взрыв сверхновой? Ладно, отмолил тебя в синклите, прощён в последний раз. Отныне в игру решено ставить самую интересную, и назначен ты переводчиком Книги Судеб, созрел юноша для бранных дел. Прямо сейчас этим и займёмся… если, конечно, никто не помешает… У, черти полосатые!
В пространстве обитания сигнатур возник белый луч, осветивший широкую спину Петровича, одетого в старую ватную фуфайку. В переселенческом поселке сибирский крестьянин был известен как большой специалист по качеству древесины, сорта определял, постучав по кедре костяшками пальцев. Прожектора с вышки фильтровали возвращающуюся из лесу колонну, в его белом молниевом свете виден был в морозном воздухе пар дыхания над колонной, передние уже приготовились для шмона. Было восемь вечера, в тайге зимой тёмная ночь, охранники-мадьяры начали досмотр колонны при входе в поселок. Луч прожектора перескочил со спины Петровича на Або.
– Повернись к ним спиной, не смотри в глаза, – сквозь зубы сказал Петрович.
Або, чувствуя себя страшно усталым, вымотанным работой на лесоповале, испытывая незнакомое, жутко пронизывающее чувство голода, отвернулся.
– Вот вам подтверждение удивительного опыта, – сказал сотрудник института любознательному корреспонденту телевидения. – При разрушении частицы образовалось два фотона, которые разлетелись в разные стороны Вселенной. Наблюдатель снимает данные с одного фотона, например, проецирует на ось Х. Возможно сделать на ось Х, можно на ось У, но, допустим, он предпочёл ось Х. Тогда с другого фотона можно сделать проекцию тоже только на ось Х! Представляете, этот другой фотон как бы не позволяет наблюдателю снять показания на ось Y. Получается, что он «узнал», что произошло с первым фотоном в другой части Вселенной, причём как-то получил эту информацию со скоростью во много раз превышающую скорость света. На этом принципе «сцепленности родственных фотонов» и будет строиться поколение новых компьютеров.
– А как же общая теория относительности Эйнштейна?
– А никак.
Вдруг Або почувствовал, что он, точнее говоря, какой-то совершенно чуждый ему человек, молодой парень – ссыльный крестьянин, плохо одетый, сильно обмороженный и уже опухший от голода, не переживет сегодняшнюю ночь, помрет. Он в испуге перечеркнул всё. Луч-прожектор погас. Собаки перестали хрипеть.
– Чего ты, Абушка, здесь наредактировал, голова садовая? Откуда брусчатка с каменными бараками в Нарыме в 1930 году?
Петрович быстро восстановил прежний текст. Вместо прожекторов сияла в морозной черноте полная луна, по обе стороны от тропы зеленоватые в её свете сугробы, дальше непроглядная темень леса.
– Здесь народ безымянно гибнет сотнями тысяч, надсажаясь непосильным трудом, холодом и голодом среди сугробов да болот. И без проволоки по тайге не убежишь, ни зимой, ни летом. И куда мужик побежит, бросив семью и детей? Вместо бараков – сырые землянки. Никаких столовых и норм хлеба по едокам. Без ничего людей сбросили с плота. Питание – чем бог пошлёт: клюква, что насобирали, корешки, да кора деревьев.
– Ну и фиг с ними. Что нам лимитчиков не хватает, что ли? Люди плодливые, ещё народят.
– Я тебе объективную реальность читать помогаю, разве одно шоу смехотворное повсеместно должно быть? Не синхронизируй с хрониками Голливуда. Саму Книгу Судеб космоса читай. Здесь правда о том, как народ доисторический уничтожался, наши предки, как-никак. Совесть-то научную надо иметь. Истинное чудо, что Космос память хранит. Божеское дело, не иначе.
