– Окей, сорри. Мы хотим сделать мир лучше, привлекая внимание к проблемам развивающихся стран и причинам этих проблем, а также участвуя в их решении. Развивающихся стран, – медленно повторил Ренко. – Никогда не понимал этого выражения. Ведь это не просто означает, что они отсталые, но ещё и предписывает…
– Кто учредители? – нетерпеливо спросила Паула.
– Один момент, смотрю… Председатель правления Май Ринне, заместитель Элина Лехмусоя…
– Лехмусоя? Эту фамилию я где-то слышала, – припомнила Паула.
– Фонд «Лехмус» учредил в 2000 году Ханнес Лехмусоя, чтобы направить часть прибыли концерна «Лехмус» на общественно полезные начинания, – прочитал Ренко.
– Лехмусоя, концерн «Лехмус», фонд «Лехмус», – перечислила Паула. – Похоже на семейное предприятие.
– Так и есть, исполнительный директор у них сейчас Юхана Лехмусоя. Похоже, сын Ханнеса.
– Чем занимается концерн?
– Тут есть ссылка… Пишут, строительством и инфраструктурой.
– Инфраструктурой…
– Да. И почему у этого слова нет финского синонима? Финну не так-то просто произнести «инфраструктура». Хотя как вообще подобрать слово для обозначения всего, по чему и с помощью чего всё на свете перемещается куда угодно: машины, люди, сточные воды, информация, энергия, поезда, корабли, трейлеры, продовольствие, товары… и ещё социальная инфраструктура…
– Короче, инфраструктура. Пора поворачивать налево? – прервала Паула монолог Ренко.
Свернув с кольца, они оказалась на ухоженной, но очень узкой дороге, петлявшей в полях под солнцем. Резкий поворот – и машина нырнула в тень лиственного леса. Они чуть не проскочили перекрёсток, где пора было сворачивать к резиденции фонда «Лехмус».
Неподалёку от перекрёстка стоял грузовик с пустой платформой. Он занимал почти всю полосу, и чтобы обогнуть его, нужно было выехать на встречную полосу без возможности увидеть, не едет ли кто в противоположную сторону.
– Запиши номер, – сказала Паула уткнувшемуся в смартфон Ренко.
Тот встрепенулся, подался вперёд, рассматривая номер, и затем повторял его вслух, пока не вбил в телефон.
– Липы! – рассмеялся Ренко, когда они свернули на грунтовку.
Дорогу окаймляли старые деревья с бугристыми стволами.
– Ты уверен?
– В чём?
– Что это липы.
– Более чем, – ответил Ренко и прильнул к лобовому стеклу. – Их лучше обходить стороной, с них тля гадит.
– Ужас какой, – усмехнулась Паула.
– Эти такие старые, что вряд ли их посадил патрон. Думаю, липы появились здесь до семейства Лехмусоя.
За очередным поворотом открылась короткая прямая дорога к резиденции. В конце виднелся огромный деревянный белый дом, справа от которого блестело море. Липы заканчивались у металлических ворот, и дальше дорога шла через ухоженный сад к главному входу, огибая клумбу.
Перед закрытыми воротами возвышался синий сверкающий на солнце контейнер для морских перевозок. Возле него стоял полицейский фургон, а на площадке рядом – красный двухместный кабриолет и внушительный чёрный внедорожник.
Паула остановилась у фургона.
– Говорить буду я, – предупредила она Ренко, прежде чем открыть дверь.
Под крайней липой стояли двое полицейских в форменных рубашках и мужчина лет шестидесяти, одетый в синий комбинезон.
– Клуб любителей тлиных какашек, – пробормотал Ренко у Паулы за спиной.
Из-за этого Паула не смогла сдержать улыбку, здороваясь с молодыми полицейскими и человеком в комбинезоне, назвавшимся управляющим недвижимостью фонда «Лехмус». Его вызвали по телефону в десять утра – когда семейство Лехмусоя приехало, чтобы отметить Юханнус.
