А служба тянулась бесконечно долго. Год показался ему десятилетием. Он ощущал, как часы прилипают к минутам, минуты – к секундам и каждое мгновение растекается в огромный, необъятный и вязкий океан времени. Как назло, перед самым окончанием этапа объявили учения с техникой и боевыми стрельбами. Эта неделя учений унесла все его силы, а унтер-вахтмейстер Шульц высушил ему все мозги. Лёша проклинал тот день и час, когда подписался под контрактом.
Следующую стажировку Лёша проходил в армии США морским пехотинцем, рядовым 1-го класса Алексом Иглом. Попал в горячую точку, а точнее, в самую жаркую точку планеты – Аравийскую пустыню, где коалиционные силы во главе с США проводили показательную порку иракскому лидеру Саддаму Хусейну за плохое международное поведение. Лёше довелось стать участником боевых действий операции «Буря в пустыне». Это была первая в истории человечества сетецентрическая война, Лёша приобрёл на ней бесценный опыт, который в дальнейшем очень пригодился. Случались небольшие перестрелки с иракской Национальной гвардией, но это мелочи, всё как-то обошлось. Единственной неприятностью, которая ему запомнилась на этом этапе, стала ракета «воздух-земля», выпущенная самолётом F-16 ошибочно по своим, но Лёху только контузило, и после недели лечения его выписали и наградили медалью ВМФ и Корпуса морской пехоты. За что именно, он так и не понял, видимо, в качестве возмещения вреда здоровью.
Случай был торжественный: над головами гордо реял звёздно-полосатый флаг, а награды вручал лично командир Корпуса морской пехоты седовласый генерал Джеймс Конвей. Он вручил Лёше медаль, пожал руку и немного небрежно отдал честь. Это стало первой в жизни наградой, и несмотря на то что она американская, его всё же распирала гордость за себя. В этот момент Лёша почувствовал себя настоящим мужчиной.
Служить в морской пехоте ему очень даже понравилось. Физподготовка, на которой американцы помешаны, не стала для него проблемой, а строгая дисциплина, про которую он смотрел фильмы ещё в студенческие годы, оказалась просто ерундой по сравнению с дисциплиной в вермахте. Тут никто не следил за Лёшиными привычками, и никому в голову не приходило сравнивать его внешность с каким-либо эталоном. Здесь было сборище всех наций и народов мира. Никто не замечал его лёгкого акцента, который так и не смогли победить преподаватели, как ни старались. Если он делал свою работу, как любят говорить американцы, и не нарушал правил, то всем было совершенно безразлично – откуда он, какой и какие у него дефекты речи.
Лёша подружился со всеми морпехами из своего подразделения. Ребята оказались весёлые и, узнав, что он играет на гитаре, откуда-то достали инструмент. После завершения операции их перебросили на базу в Калифорнию, где Лёша спокойно дослужил свой срок. Когда уезжал, ему устроили прощальную вечеринку: всю ночь стояли на ушах и веселились, как дети. Расставались очень трогательно, как с родным. Ему даже не хотелось уезжать, но этап был завершён.
