- Отец, - сын сложил руки на столе и подался вперед. - Ты помешался на нем. Ну его нах***. Забудь о нем вообще, давай нормально займемся делами, видишь, что-то наклевывается. Если все удастся, мы будем в шоколаде.
- Молчи! - зло выкрикнул старик и стукнул по столу стаканом.
Коньяк расплескался. Очень дорогой коньяк. Он наклонился и слизнул языком лужу.
- Ты ничего не понимаешь, - проговорил наконец. - Я жрать спокойно не могу, зная, что эта сволочь там процветает. Я все равно из него душу выну, будет у меня вертеться, как вошь на гребешке. Он у меня еще поползает, помяни мое слово, поползает!
Сжал кулак и захохотал. Сын его смотрел на это какое-то время, потом сказал:
- Я пас. Мне это нах*** не надо, снова с ними связываться.
- Это потому что ты дурак. Поверил бабе. Думал, она тебе на блюдечке все принесет? - И снова погано рассмеялся. - А она раздвинула перед этим ублюдком Олегом* ноги. Бабы, они секут, где лучше, Алешенька. И против своей выгоды никогда не пойдут. Хотел, чтобы вышло как надо, надо было сначала щенка ее выкрасть, а потом уже условия ставить. Но ты ж благородный. Робин Гуд, бл***.
Он смеялся и отхлебывал из стакана. И поперхнулся, стал кашлять, давясь коньяком. Его сын Алексей смотрел на все это, скривив губы, потом сказал:
- Ладно. Я дурак. А ты? Что, не на девку эту надеешься? Он ж наверняка давно просекла, что ей выгоднее, окрутить этого мудака. И сейчас она перед ним ноги развигает. И тебя, между прочим, продает.
- За меня не волнуйся, - прокашлялся-таки Николай Ефимович. - Я обо всем позаботился заранее. У меня все схвачено. Анастасия хорошая девочка, не посмеет продать дядю. А посмеет, пожалеет, что на свет родилась.
Алексей скосился.
- Что? Ее признание, что ли? Хорошего адвоката наймет, и все.
- Нееет. У меня кое-что получше есть. - проговорил старик прищелкивая языком. - И за это она мне что хочешь в клювике принесет.
- Что?
- Меньше знаешь, крепче будешь спать.
Сын смотрел на него, смотрел, наконец выдал:
- Отец, ты рехнулся. Короче. Меня в это дело не впутывай, я зарекся с ними связываться. Хорошо, тогда Ромка удачно подвернулся, а то посадили бы меня на бабки, платил бы потом до гроба.
- Ромку не трогай. Он мой мальчик, - проговорил старик.
- Что?! - возмутился сын. - Нет, ты точно рехнулся.
В конце концов, сын уехал, а Фомин остался сидеть один на один с коньяком. А за окном ночь. Налил себе еще, выпил. Потом взял гаджет, покрутил в руке и стал набирать номер.
***
Так не вовремя случился тот звонок.
Был момент... Насте казалось, что треснет лед. Хорошо было.
Но звонок все испортил. Она думала умрет от стыда и страха, а Андрей ушел к себе, даже не обернувшись. Лежала потом в постели, смотрела невидящим взглядом в темный потолок и понимала, что теперь они, наверное, еще дальше стали.
Как он будет презирать ее теперь... В глаза ему завтра как смотреть?
Хотелось встать, пойти к нему и объяснить, что все не так. Но вместо этого она уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала.
23. глава 23
Он уже ушел из ванной и забрался в постель, а ярость вперемешку с неутоленным желанием еще кипела, не давая спать. Требовала выхода. Отвратительное чувство использованности и досада. Его поимели, просто поимели. Но то, что Андрей Савельев был человеком мирным, вовсе не означало, что он мог все это проглотить.
До этого момента Андрей думал держаться в стороне, как этого и хотел Марк. План созрел именно сейчас, когда он слушал это самое:
