— Получается, мне придется переводить для вас арабскую речь? — удивляюсь я.
— Отчего нет? Сообщите, что вы на громкой связи, что у вас тут собственные эксперты, которые будут консультировать. И идите сюда. Лучше, чтобы он не слышал, что я говорю!
Мне приходится обойти стол и найти в письме номер телефона некоего доктора Саджана.
— Готовы? — кривя губы в улыбке, спрашивает Эперхарт. — Это обязано быть интересным.
Щелчок — и я слышу арабское приветствие и спешно:
— Доктор Саджан, ас-саляму алейкум, вас беспокоит Валери Хадсон, «Айслекс»…
На Эперхарта я стараюсь не смотреть, вкратце обрисовываю ситуацию, хотя Кайед уже наверняка ввел всех своих сотрудников в курс дела. А дальше начинаются вопросы, требования каких-то расчетов и точностей, которые я, не спрашивая разрешения Эперхарта, записываю на одном из листков, прихваченных с его стола. Спустя пятнадцать минут подробных объяснений того, что они хотят получить, я начинаю понимать, что происходит: Кайед сравнивает наши возможности с «Имаджин Аксесорис». Они собираются прогнать нас через вычислительный ад за оставшиеся двое суток. Мне не нужно оборачиваться к Эперхарту, я и без того понимаю, что он ужасно зол. У Кайеда было два месяца на то, чтобы заставить «Айслекс» посчитать все и чуточку больше, но он тянул. Я ошиблась: это не менталитет, это что-то личное. Возможно, даже определенная стратегия, как подозревал Боуи.
Стоит мне положить трубку, как Эперхарт хватается за свой телефон и набирает научный центр. Но оттуда новости неутешительные: с легкой руки Сибил почти все переброшены на Гонконг, эксперимент в чистой комнате [помещение, в котором искусственным образом достигается минимальная концентрация пыли воздухе], где с телефонами, мягко говоря, сложновато.
— Но не обязательно же привлекать главных, — предлагаю я, едва злющий босс кладет трубку. — Давайте позвоним Челси.
— Чтобы он по неопытности налажал в расчетах?! И кто такой этот Челси?
— Доктор Челси, он как раз турбулентщик. Проводил мне экскурсию по научному центру. Давайте он рассчитает параметры, а потом я съезжу на лазер и передам эти расчеты его руководителю, раз вы ему не доверяете. Так будет быстрее и меньше отвлечет от Гонконга.
— Черт с вами, звоните, — соглашается Эперхарт, подумав не дольше нескольких секунд.
Я набираю Челси на своем телефоне и включаю громкую связь.
— Валери, — неприкрыто удивляется он в трубку.
Эперхарт издевательски артикулирует мое имя и закатывает глаза. Я краснею как помидор.
— Да. Добрый день. Челси, у меня будет к вам просьба в рамках эмиратского контракта. Есть параметры турбулентности, с какой погрешностью…
— Все не так, — перебивает меня босс. — Челси, это Эперхарт. В данный момент активнейшим образом ведутся переговоры по Эмиратам. Задание первостепенной важности. В рамках работ требуется компенсировать аберрации до седьмого порядка: какими средствами это сделать, есть ли у нас они, а если нет — где проблема и какова стоимость приобретения подходящего оборудования. Если справитесь с заданием за час, будете включены в группу людей, ответственных за “Эмираты”. Контракт на два миллиона долларов. Думаю, мне не нужно пояснять, что это значит.
— Будет сделано, сэр, — говорит Челси и тут же отключается, явно спеша приступить.
Я кладу трубку, все больше удивляясь этому дню и моему невозможному боссу. Мне еще учиться и учиться искусству ведения переговоров.
