Но на этом нападения со стороны моего противника не заканчиваются. Он вновь покушается на мой стейк, но теперь не на маленький кусочек, а на целый кусок! Весь! Мой!
— Ты куда!.. — вскрикиваю и решаю мстить.
Вилкой цепляю оливку, смотря на Дмитрия с недовольным оскалом. Нам весело, но мы по-прежнему пытаемся казаться серьёзными и злыми.
— А ну на место! — рычит жертва моего преступления. — На базу! Живо! Считаю до трёх! Три… Два...
— Не-а, — тяну и демонстративно погружаю оливку в рот.
Медленно обхватываю губами, чтобы до предела «разозлить» Солнцева-младшего. Наблюдаю за тем, как темнеют его глаза, пока он немигающим взглядом смотрит, как костянка пропадает у меня во рту.
Вот ведь гениальный актёр!
Ещё какие-то пару секунд он продолжает смотреть на мои сомкнутые губы, а затем, наконец, переводит взгляд на моё лицо. И совершает удивительное. Возвращает мне мой стейк. Просто раз и возвращает. Подозрительно быстро. И непонятно зачем.
— Будешь ещё одну оливку? — каким-то подозрительно заманчивым тоном предлагает хитрый лис. Насадив костянку на свою вилку, протягивает мне. — Бери. Я нежадный.
— В чём подвох? — прищуриваю глаза, по-настоящему насторожившись.
Не может быть всё так просто.
— Никакого подвоха, — растягивает губы в улыбке и протягивает вилку ближе. — Я от всего сердца. Держи.
И всё же как-то это всё странно. Но я поддаюсь. Тяну руку к его вилке и в момент, когда собираюсь забрать её, меня хватают за руку и тянут на себя.
Момент и я в его объятиях, а вилка с костянкой валяется где-то на полу. Но Дмитрию плевать на неё. Он заворожённо и со страстью смотрит мне в глаза. Выжигает в собственное желание, пытаясь навязать его мне.
Только… он опоздал. Оно уже внутри меня. Желание оказаться с этим мужчиной. Почувствовать его губы. Но я упорно прячу его, пытаюсь развалить на кусочки. Разрушить и больше не вспоминать.
Останавливает одно — его жена! Он женат! Мне нельзя! Нельзя!
— Что ты делаешь? — задаю вопрос, сглотнув и с трудом взяв голос под контроль.
— Не видишь? — мягко шепчет, осушая меня одним взглядом, высасывая из меня все ненужные ему эмоции. Выталкивая из моих мыслей сигналы об опасности. Крики «Бежать». Вопли «Испариться».
— Вижу… — еле заметно киваю. — Отпусти меня! — требую, придав голосу уверенности. Наскребя её на самом дне… где её практически уже нет. Поняв, что он не отпускает, жалостливо добавляю: — Пожалуйста...
— Тише, — просит шёпотом, приложив палец к моим губам. В моей голове тут же появляется мысль лизнуть его, но я держусь. Пытаюсь, по крайней мере. — Знаешь, каких девушек я считаю самыми красивыми и сексуальными? На третьем месте молчаливые… Покажи мне свою красоту и сексуальность. Просто молчи и дай любоваться собой.
— С-с ума сошёл? — спрашиваю, заикнувшись от его «просьбы».
— Немного… — признаётся и выпускает гортанный смех.
Рука, которая прежде была у моих губ, медленно оказывается у меня на затылке. Массирует его и расслабляет.
Откуда этот наглец знает о моём слабом месте? Или оно там у всех девушек?
— А мне кажется, очень даже сильно сошёл с ума! Отпусти меня…
— А не нужно было красть у меня оливки, Кэтри, — резко бросает, нажав на выемку на затылке. Тем самым заставляя меня податься к нему вперёд. А обратно дороги не даёт. Мне удаётся отвоевать всего несколько сантиметров между нашими губами. — Девушки с оливками на втором месте в моём списке.
