Контроль фонетических навыков - страница 3

Если соотнести фонетические ошибки со стратегиями овладения неродным языком, то можно выделить четыре группы:

1) сверхгенерализация (например, неразличение фонемных оппозиций неродного языка);

2) игнорирование правила (например, воспроизведение звонких согласных в абсолютном конце слова);

3) неполное применение правила (например, ограниченное число возможностей именно для фонетических ошибок, может быть, только при интонационном оформлении речи);

4) формирование ошибочных гипотез (например, неверное представление о некоторых характеристиках русского ударения).

Л. В. Щерба предложил различать сегментные ошибки двух типов: фонетические (ошибки выговора или артикуляции) – [š’аr] вместо [šаr] и фонологические (звукосмысловые) – [kol’ja] вместо [kol’a]. Ошибки второго типа, по его мнению, «не лучше ошибок, например, в грамматическом роде имени существительного, в падеже и т. п., а зачастую даже хуже их, так как мешают осуществлению основной цели коммуникации, то есть взаимопониманию» [Щерба, 1974, c. 129]. Этой точки зрения придерживалась и М. И. Матусевич, однако звукосмысловые ошибки определяла как фонематические, поскольку они «являются ошибками в различении противополагающихся друг другу фонем» (см.: [Щерба, 1963, c. 186]).

В практике обучения иностранным языкам до сих пор существует традиция разделять сегментные ошибки на фонетические и фонологические. В определенной степени это справедливо, и именно потому, вероятно, долгое время устраивало как исследователей, так и преподавателей-практиков. Тем не менее попытаемся сделать некоторые уточнения. Первое связано с довольно условным противопоставлением «фонологического» и «фонетического». Это весьма убедительно было доказано в работах Л. В. Бондарко. «Если мы хотим дать фонологическую интерпретацию фактам фонетического уровня, необходимо достаточно четко представлять себе условность таких понятий, как звуки речи, сегментные и супрасегментные признаки и т. д.: это всего лишь перенос фонологических единиц на фонетический уровень» [Бондарко, 1981, c. 40]. Во-вторых, если под фонетическими ошибками понимать только ошибки артикуляции, то из этого следует вывод, что фонологические (фонематические) нарушения, заключающиеся в неверном выборе фонем и их дифференциальных признаков, не могут быть обусловлены артикуляционными трудностями. Очевидно, ошибки выговора и звукосмысловые ошибки различаются степенью воздействия на процесс коммуникации, то есть фонологические ошибки, в отличие от фонетических, отрицательно влияют на разборчивость речи. Однако вернемся к факту, о котором говорилось выше: нарушения некоторых интегральных признаков фонем могут затруднять общение. И наоборот, разрушение оппозиции по «твердости – мягкости» не всегда существенно для адекватного понимания (ср. произнесение слова нет как [n’et] и [net]). Так, по результатам исследований Н. А. Любимовой, при восприятии фонетически искаженной речи признак мягкости согласных легко восстанавливается носителями русского языка, потому что оказывается перцептивно сильным [Любимова, 1988, c. 168].

Стремясь разрешить конфликт, возникающий при разделении ошибок на фонологические и фонетические, Е. А. Брызгунова вводит термин «ошибки смешанного типа», противопоставляя их «ошибкам фонологического типа» и «ошибкам артикуляционного типа». «Ошибки смешанного типа» связаны, с одной стороны, с трудностями артикуляции, а с другой – с неразличением фонем, образующих оппозицию по дифференциальному признаку [Брызгунова, 1963, c. 13]. Думается, термин «ошибки смешанного типа» не совсем удачен, поскольку не раскрывает сущности называемых явлений. Кроме того, в основе предлагаемой автором классификации лежит принцип существенности/несущественности для коммуникации, а значение термина определяется через принцип причинности (трудность артикуляции – причина, а не результат, влияющий на распознавание смысла высказывания).