Вообще, с обучением в ООН дело поставлено на широкую ногу. В Минфине никаких курсов и в помине не было. Там через три года работы, будучи фактически ещё «зелёным» ревизором, я уже сам читал лекции о ревизиях будущим финансовым директорам наших компаний за границей. А здесь, не прошло и месяца, как меня пригласили на недельные курсы для новых сотрудников, где представители разных департаментов рассказывали группе ооновских новичков, вроде меня, какими проблемами занимаются их подразделения. Ещё через месяц меня направили на неделю на курсы для сотрудников, которые следят за правильным расходованием средств организации и их учётом. В соответствии с финансовыми правилами эти две функции являются ключевыми в сложной системе внутреннего контроля ООН. Постепенно эта система начинает приобретать реальное выражение в моей голове, которая уже пухнет от обилия новой информации. После работы я посещаю курсы по совершенствованию английского языка. Я, собственно, не чувствую особой необходимости в этих курсах, но предстоит сдача экзамена на знание языка, что даёт возможность быстрее продвигаться по шкале заработной платы. Хотя это движение и не отразится на моей зарплате советника советского представительства, но тут дело престижа. К тому же курсы дают мне возможность знакомства с другими сотрудниками за пределами отдела.
Этими курсами и стажировками мне пока что удаётся заполнять еженедельные отчёты о своей работе, которые я регулярно сдаю своему непосредственному начальнику, старшему ревизору, пакистанцу Кхану. Никаких замечаний по поводу полного отсутствия трудовой деятельности от него пока не следует. Но что будет дальше?
Где-то через неделю сам директор даёт мне первое задание: изучить финансовый отчёт ООН по предоставлению технического содействия развитию. Оказывается, регулярный двухгодичный бюджет ООН, а это около двух миллиардов долларов, это далеко не все средства, которыми располагает организация. У неё есть ещё утверждаемый каждый год бюджет операций по поддержанию мира (около трёхсот миллионов долларов в те времена), различные доверительные фонды, предназначенные на самые разнообразные цели в рамках ооновской деятельности и формируемые за счёт добровольных взносов. И, наконец, бюджет технического содействия развитию. Что это такое?
Когда в пятидесятые и шестидесятые годы прошлого столетия многие бывшие колониальные и зависимые страны Азии и Африки добились национальной независимости, оказалось, что их экономика не жизнеспособна без дотаций. До независимости эти дотации поступали от колониальных хозяев, которые, конечно, преследовали при этом свои политические и экономические цели. А главной целью было получение дешёвого сырья и сбыт своих промышленных товаров. Когда к власти пришли национальные правительства, оказалось, что эта власть чисто номинальна – реальные рычаги власти находятся у тех, кто заправляет в стране экономически. Попросту говоря, тех, у кого деньги.
Можно было, конечно, национализировать иностранную собственность и взять промышленность, рудники и плантации в свои руки. Некоторые страны так и сделали. У них перед глазами был опыт Советского Союза. А некоторые национальные лидеры молодых государств прошли в нашей стране курс марксистско-ленинской политэкономии и попытались реализовать на практике полученные знания. В большинстве случаев результаты были весьма плачевны. Иностранные специалисты покинули свои посты, традиционные коммерческие связи нарушились и экономика пришла в упадок. Быстро разрушалась инфраструктура: дороги, коммуникации, коммунальные службы. Национальные банки не имели средств. Страдали кредит и торговля. Короче говоря, положение было тяжёлое.
