– А теперь объясни, зачем ты это сделал? – спросил он.
– Как будто ты не знаешь, что сделал сам? – с гневом задал встречный вопрос Стедмен.
Гольдблат покачал головой.
– Пожалуйста, лучше объясни.
– Вы использовали моего партнера, я имею в виду женщину, чтобы отыскать пропавшего агента, не так ли?
– Она сама пришла к нам.
– Но ведь я отказался работать на вас!
– Это был твой выбор, а не ее. Она хотела получить эту работу и сказала, что ты просто отговорился от нее, увидев, что это обычная работа, связанная с поисками человека.
– Обычная? В деле, связанном с Моссад? – Стедмен покачал головой, показывая отвращение.
– Но что случилось с вашим партнером, мистер Стедмен? – Это вступила в разговор женщина.
Теперь детектив перевел взгляд в ее сторону.
– Она была убита прошлой ночью. Я нашел ее прибитой гвоздями у дверей моего дома. У нее был отрезан язык. – Он произнес все это холодным тоном, почти задыхаясь от душивших его чувств.
Женщина закрыла глаза и, казалось, была готова упасть. Гольдблат протянул руку, чтобы поддержать ее, но при этом пистолет в другой его руке был по-прежнему направлен на детектива.
– Почему они сделали это с ней? – обратился он к Стедмену.
– А это скажешь мне ты сам, – прозвучала короткая реплика.
– Но разве они не оставили никакой записки? Они не пытались вступить с вами в контакт?
– Они? Кто они такие, Гольдблат?
– Это должен быть Гант.
– И почему он поступил таким образом с Мегги?
– Возможно, что она подобралась к нему очень близко, а, может быть, даже что-то нашла.
– Но зачем нужно было делать именно это?
– В качестве предупреждения, мистер Стедмен.
– Мне? Но я не хотел иметь ничего общего с этим делом!
– Гант мог знать о вашей прошлой работе в Моссад. Израильтянин быстро опустил глаза. – Ваш партнер мог рассказать ему об этом.
Такое предположение тяжело подействовало на детектива. Для этого Мегги должна была быть запугана или подвергнута пыткам. Он сжал кулак и уже готов был ударить Гольдблата, не думая о том, есть у того в руках пистолет или нет, если бы его компаньонка неожиданно не разрыдалась.
– Эта бедная женщина! О, Господи, прости нас! – Она, видимо обессилив, упала в одно из кресел. Гольдблат опустил оружие.
– Теперь вы видите, как велико зло, которое несут эти люди, мистер Стедмен? Вы видите, что они не остановятся ни перед чем, для достижения своих целей!
– А что вы можете сказать про себя, грязные подонки? Что вы делаете, чтобы достичь ваших?
– По крайней мере, не это. Мы не ведем войну с невиновными.
– Но они гибнут так или иначе, как только связываются с вами.
Гольдблат прошел к другому креслу и сел, нисколько не заботясь о том, что детектив попытается вновь напасть на него.
– Простите нас, мистер Стедмен. Мы никак не думали, что они будут наносить вред даже жителям этой страны, – сказал он.
Раздражение постепенно проходило. Стедмен знал людей, подобных двум этим агентам. Чаще всего это были добропорядочные и образованные люди, единственная общая ошибка которых, по его мнению, заключалась в фанатичной преданности идеям, которые провозглашали в Израиле на уровне государственной программы.
Он подошел к окну и взглянул вниз, на переполненную улицу. Мелкий дождь наконец прекратился, и запах отработанного бензина вновь чувствовался в воздухе.
– Скажите мне, что именно произошло, когда она связалась с вами, – медленно проговорил он.
Гольдблат взглянул на Ханну и, видимо, соглашение между ними было достигнуто.
