– Ох и глубокая же рана! – напомнил о себе Жозеф. – Теперь работать не смогу.
Виктор перевязал ему палец собственным платком. Рауль Перо всех поблагодарил за помощь и предложил отметить новоселье в бистро напротив. Вся компания радостно согласилась, но тут заявился еще один обитатель набережной букинистов – о его приближении стало известно метров за десять по крепкой чесночно-сивушной вони. Здесь его все так и звали – Вонючка, а настоящего имени уже никто и не помнил.
– В бистро собираетесь? И вы угощаете, месье? – осведомился Вонючка. – Стало быть, вы новенький, номер одиннадцатый? Вот и славно, а я пятнадцатый, будет с кем поболтать. Между нами только мадам Бомон, но она больше по вязанию, книги ее не увлекают. А уж я-то знаю толк и в «альдах», и в «эльзевирах»![12] Справа от вас свободное место – будем надеяться, его вскоре займет истинный библиофил и букинист. Что замечательно, по этой набережной толпами ходят знаменитости. Вот взять хоть месье Анатоля Франса. Не правда ли, он чертовски шикарно выглядит в этой своей черной визитке и в галстуке а-ля князь Саганский?[13] А вот что прискорбно, так это то, что зимой соседние здания заслоняют солнце.
– Солнце? Где солнце? – оживился Люка Лефлоик.
Знакомство с Вонючкой существенно охладило пыл новоявленного букиниста Рауля Перо. Да и остальные в течение всего монолога медленно, шаг за шагом пятились в тщетной надежде спастись от источаемых номером пятнадцатым ароматов. Мимо, поджав хвост и таращась на Вонючку безумными глазами, протрусила собака.
– Так сбрызнем переезд или нет? – не выдержал Шкварка-Биби.
Рауль Перо незаметно для других сунул ему в кулак монету и шепнул, что просит выпить за его, Рауля, здоровье, но сам никак не может поучаствовать в пирушке – срочные дела зовут.
– Ну, тогда привет честно́й компании, – осклабился не слишком разочарованный Шкварка-Биби. – Мне тут еще одну дамочку со всеми пожитками и мебеля́ми в Безон перевезти надо, а это не ближний свет. Н-но, красотки мои! Плюшка, Редиска, отчаливаем!
Першероны опять угрюмо и неспешно двинулись в путь.
– Какой съедобный транспорт! – прыснул Вонючка. – Что клячи, что возница! Так что же, никто не хочет пропустить по стаканчику? Ну, стало быть, я один пойду.
Когда он удалился, Жорж Муазан, с наслаждением вдохнув свежий воздух, обозрел горизонт:
– Как по-вашему, господа, будет снегопад?
Люка Лефлоик, заслуживший прозвище Бюро Прогнозов – за то, что бдительно подстерегал любое облачко, дерзнувшее обогнуть мыс острова Сите, – пристально изучил небо над правым берегом в том месте, которое он называл «Медоновой дырой»[14] и «лучшим небесным барометром».
– Едва ли, – вынес он вердикт. – Небо проясняется. И судя по тому, что на макадаме[15] уже заметны отпечатки следов – вот, глядите, – началось потепление. Уж доверьтесь моему чутью, друзья, придется нам всем вкалывать до вечера. А жаль, я бы горло промочил с удовольствием.
– У вас появились новинки? – оживился обрубщик сучьев и указал пальцем на укрытые зеленой тканью книги.
– О да, дорогой друг, и какие! – откликнулся вместо Лефлоика Жорж Муазан.
– Ну, вообще-то охота меня не слишком увлекает, – отвел глаза Гаэтан Ларю.
– И меня, – поддержал его Фердинан Питель.
– Погодите, милейшие, я вас такими диковинками побалую! И Фюльбер тоже вчера утром набил ящики книгами!
– Да и у меня найдется, чем вас порадовать. – Наконец-то и Люка Лефлоику удалось вставить словечко. Говоря это, он мимоходом задвинул подальше две бутылки бордо – так, чтобы они скрылись за приобретенными по случаю несколькими «шарпантье»
