Даже сквозь фильтры это моментально производит на меня оглушительный эффект. Если бы Дюран не поддержал меня, я упал бы на землю.
– Господь всемогущий! Что это за вонь?
Дюран закрывает пузырек.
– А вы как думаете, святой отец? Это сок мертвеца. Так его называют те, кто выходит наружу и вынужден каждый раз использовать его. Сок мертвеца, бульон мертвеца, «обрызгивание», трупная кислота… На деле это концентрат гноя разлагающегося трупа. Его разработал русский профессор, с которым вы делите жилье.
– Максим?
– Он. Иногда ему приходят в голову гениальные идеи. Сок мертвеца не позволяет Мускулам почуять тебя. Я отдал приказ, чтобы вас тоже… обработали… перед выходом. Очевидно, кое-кто не подчинился.
– Кто?
– Это, если позволите, мое дело, святой отец. Разрешите мне самому разобраться с ним. Будьте уверены, ответственный заплатит за это.
– Но если меня не… обработали этим соком, как же они меня не обнаружили?
Дюран пожимает плечами:
– Думаю, что вас спасла ваша борьба с Восставшими.
– С кем?
– С теми, кого вы повстречали на дне бассейна. Восставшие, зомби – называйте, как хотите. Они не мертвы – по меньшей мере, не в обычном смысле этого слова – но они несомненно разлагаются. Видимо, их вонь осталась на вас. Недостаточно для того, чтобы выдержать близкое столкновение, но на расстоянии, которое отделяло вас от Мускула, этого хватило. Знаете, вам крупно повезло. Я потерял уже трех человек из-за этих… этих существ…
Порыв ледяного ветра доносит до нас металлический шум, похожий на царапание.
– Идите за мной, – говорит капитан.
Мы поворачиваем за угол. Остальные члены команды оцепили какой-то магазин. Рядовой Битка и капрал Диоп поднимают проржавевшие жалюзи, на которых нетвердой рукой выведено крупными красными мазками: «ОПАСНО! НЕ ПОДХОДИТЬ!».
– Внутрь, быстро, – не обращая внимания на надпись, приказывает Дюран и силой заталкивает меня в пропахший плесенью темный проход. Остальные вваливаются с аккуратностью стада носорогов, угрожая сбить меня с ног. Когда все входят, Битка и Диоп опускают жалюзи.
Приборы ночного видения быстро приспосабливаются к слабому свету, просачивающемуся сквозь щели закрытых жалюзи. Помещение завалено ящиками и другими предметами неправильной, неопределенной формы.
– Хорошо, мальчики, – говорит капитан. – Все тут? Отлично. Снимите очки, быстро.
Я починяюсь.
Слышится странный шум, словно ворчание гигантского зверя. Потом – громкий свист над головой.
Шесть из десяти висящих на потолке длинных неоновых трубок загораются, питаемые только что запущенным Буном электрогенератором.
Я так давно не чувствовал запаха бензина. Это приятный запах, как в детстве, когда я вдыхал резкий аромат выхлопных газов, точно духи. А еще мне нравился запах модельного клея. Одно время считалось, что человечество убьет нефть. Теперь же, двадцать лет спустя, бензин стоит дороже золота, а конец света хоть и наступил, но нефть не имеет к этому никакого отношения.
Я шумно вдыхаю. Остальные улыбаются.
– Приятно, да? – посмеивается Бун. – Куда лучше, чем Пот Мертвеца.
«Сколько названий для одной мерзости», – думаю я. Говорят, у эскимосов было восемьдесят разных слов, чтобы обозначить снег. Я хочу сказать это Карлу, но удивление от того, что я вижу, заставляет меня разинуть рот.
Чистая комната. Ни пылинки. А предметы, скрывающиеся под серой тканью, оказываются дюжиной новых, с иголочки, мотосаней. Медленно, по мере того, как гвардейцы снимают с них покрышки, они открывают свои формы. И цвета. Господь всемогущий, как они красивы…
