– Мы, французы, умеем пить вино.
– Та шо ты говоришь! – горестно вздохнул инструктор, осаживая коня и остолбенело глядя на старинный собор. – А скажи, тот француз, шо соорудил одоробло страхолюдное у входа в храм, – тоже пить умел? Как по-моему, вместо того, чтобы пить доброе вино, он курил шо-то непотребное.
Стажер проследил за взглядом Сергея. В римском портике, увенчанном крестом, под аркой врат тяжеловесного романского храма, по-видимому пристроенного к портику веками двумя позже, виднелась скульптура, которая и привлекла внимание Лиса.
– Шедевр темновекового абсурдизма, – тоном заправского экскурсовода продолжил Лис. – Святой Георгий затыкивает стрелой трехголового скакового крокодила, предварительно дав ему по носу и наставив рога.
– Господин инструктор, – Бастиан спрятал предательский смешок в кулак, – это Беллерофонт, побеждающий химеру. Поскольку Церковь сейчас считает химер воплощением греха, этот античный герой превратился в аллегорию добродетели. Если не ошибаюсь, это храм Страстей Господних.
– И впрямь, страсти Господни, – хмыкнул Лис.
– До нашего времени эта церковь не сохранилась.
– Ну, до этого, как видим, сохранилась. А вот переживет ли – не факт. Ладно, к делу не относится. Не забудь присмотреться в кабаке, кто из святош умеет обращаться с оружием и при случае готов пустить его в ход.
– Но как?
– По манере двигаться, и, главное, смотреть на оппонента, как на возможную жертву. То есть, улыбаясь и высматривая, куда удобнее и быстрее воткнуть кинжал.
– Быть может, вероятный убийца – вовсе не монах, а кто-то из свиты.
– Может, и так. Однако на монахов подозрение обычно не падает, потому именно к ним стоит внимательно приглядеться. Впрочем, ты прав, никого нельзя сбрасывать со счетов. О, а вот это, я так полагаю, дворец.
* * *
Какому патрицию довелось править этой землей от имени и по поручению Сената и римского народа в эпоху расцвета империи – не ведомо, но он вовсе не намерен был жить в одной из тех хибар, что служили кровом местному населению. В истинно патрицианских традициях он построил виллу на острове Ситэ, окруженную садом и обнесенную довольно высокой каменной стеной. Можно предположить, что древние паризии часами толклись у забора, пытаясь разглядеть это чудо архитектуры, а заезжих гостей водили похвастаться хоромами.
В самом Риме жилище этого сановника числилось бы вполне заурядным, но здесь, стоило лишь первым Меровингам обратить внимание на этот город, старая вилла обрела статус резиденции правителя. Теперь вокруг нее, точно цыплята около курицы, жались строения поменьше и попроще, но сохранившие заметные черты первоначального образца. Именно в них обитала местная знать и высокие гости.
Лиса, прилегшего отдохнуть с дороги, вскоре разбудил шум и бряцание оружия, доносившиеся со двора.
– Шо-то я не понял, – натягивая кевларовую рубаху, пробормотал он. – Нас штурмуют, не дождавшись торжественного ужина? Шо это за падение нравов на мою голову?
Он застегнул перевязи двух своих коротких мечей, надел колчан и взял стоявший у мозаичной стены добротный тисовый лук. Другого такого было не найти во всех франкских землях. То ли дело в Нурсии…
Цветные стекла, вставленные в свинцовый переплет окна, придавали картине некоторую фантасмагоричность. Бог весть, что нужно во дворе этим сине-зеленым людям. Ясно одно: их много и они вооружены.
– Так, дети мои, откройте-ка сомкнуты негой взоры, –
