– Я могу понять, когда такие слова говорят другие, чьи интересы уже давно далеко за пределами родной страны. Чьи дети, внуки учатся, работают, создают свои семьи за границей… Много и таких, кто, живя в своей стране, презирает ее, не хочет пальцем о палец ударить для ее благополучия. Тех, кто радеет о России, не так много. Но Полина… Я свято верил, нет, просто знал – она из тех немногих, для кого Россия – не пустой звук. Это смысл, цель, способ существования! И вдруг… Почему она так переменилась, почему перестала понимать меня? Наверное, я сам виноват. Мне не хотелось замечать, что в последнее время мы редко говорили на серьезные темы, а как только разговор заходил о серьезном, Полина ссылалась на какие-то дела и уходила. Надо было настоять и дать ей возможность высказаться. Как еще можно понять человека, узнать его альтернативное мнение, попытаться принять его или переубедить в обратном? Главное – понять человека! Извини за многословие, опять я завелся, говорю, только искушаю тебя! Вы ведь здесь далеки от всего мирского…
– Бог с тобой, Дмитрий. Тебе ли не знать: монах только сначала молится о себе и своих близких, а по мере возрастания – обо всех людях, плохих и хороших, и обо всем Мире. В монастырских стенах тоже непросто постигаются понятия равенства, терпимости, свободы… А ты бы как определил это слово, что оно для тебя значит?
– Вряд ли смогу дать точное определение. Во всяком случае, это не то, что сегодня исповедует часть общества: «Свобода – это когда можно делать все что хочешь, и ничего тебе за это не будет».
– Ну, это уж совсем… Что-то из жизни неблагополучных подростков.
– Пожалуй. На мой взгляд, свобода – это внутреннее ощущение, не слишком зависимое от внешних обстоятельств. Достаточно вспомнить, что Леонид Андреев написал свою лучшую книгу в заключении.
– Андреева не читал, но знаю, что многие подвижники, заточенные в стенах, чувствовали себя свободными. – Скрестив на груди руки, отец Феофан внимательно оглядел Дмитрия и продолжил серьезно. – Свобода выбора – это священный Дар, данный Создателем своим детям. Каждый волен воспользоваться им по-своему, но и несет личную ответственность за свой выбор. Скажу тебе по своему разумению. Не то чтобы я сам выдумал… «Моя личная свобода – несвобода от Бога. Свобода от греха – высшая степень свободы человека».
– Сильно сказано! И точно. Хотя «свобода от греха»… Мне кажется, это почти недостижимо в нашем мире. Может, эти слова обращены только к духовным лицам?
– Нет, дорогой мой. Бог призывает к себе каждого, слышишь, каждого человека. Вот как велика наша предназначенность и ответственность за свой выбор.
– Это именно то, что я хотел и не сумел сказать Полине. То, что меня больше всего удивило и обеспокоило в Европе. Еще лет тридцать назад в литературе и в кино главным героем была личность, со своими проблемами, терзаниями, исканиями. А теперь пытаются сделать коллективного героя. Раньше считалось, что нужны индивидуалисты, теперь – стремление не высовываться. Не поверишь, в европейских школах немодно быть отличником. При участии в конкурсах побеждает не тот, кто нашел лучшее решение, а те, кто решил задачу сообща. Равенство всех и во всем – основной принцип жизни социума. Но ведь это абсурд. Кто будет выдавать новые идеи? Разве не идеями гениальных людей развивается мир? Трудно представить армию без командира. Подумай: когда дойдет до дела, к какому врачу поведут близкого человека – к середнячку или к выдающемуся таланту?
