Есть ли Бог? Ты думаешь, я должна знать?
А что нам делать с розовой зарей над холодеющими небесами?
Вы поженитесь осенью?
Отчего ты плачешь? У тебя болит ушко? Ты ведь любишь это сладенькое розовое лекарство в трубочке? А что ты кушала сегодня в детском саду?..
Ну и так далее… Закончился двадцатый век, уже и двадцать первый не в самом начале, а всё так же неизвестно, есть ли Бог, армянин ли Дартаньян и что нам, черт побери, делать с этой розовой зарей.
Сначала анекдот, который я получила на днях в подарок от друга. Священник объясняет пастве, какова святость девы Марии. «Вот видите, – говорит он, – в первом ряду сидит Долорес. Мы все знаем, что она целомудренна и добродетельна, заботится о стариках и раздает милостыню бедным, всегда приветлива и смиренна, ухаживает за прокаженными и до рассвета молится за грешников. Так вот, по сравнению с девой Марией наша Долорес – грязная шлюха!»
Это я к вопросу о прекрасном.
В Лувре мы с Левой решили ходить порознь, чтобы не спорить – всего ведь за несколько часов не посмотришь. Я ходила, куда хотела, останавливалась, где вздумается и на столько, сколько мне было нужно. Никто меня не торопил. И все было хорошо, пока я не добралась до зала Гольбейна.
Я, конечно, знала эти портреты, но в тот момент они меня поразили. И мне стало необходимо показать их Леве и, заглянув ему в лицо, убедиться, что он чувствует то же самое. И дальше было то же. Как только я видела что-нибудь особенно волнующее, особенно прекрасное – мне нечего было с этим делать, как только показать Леве. А его рядом не было. Когда мы встретились, мы потащили друг друга к самым замечательным картинам и тут только получили полное удовлетворение.
По существу, все знают, что нам делать с розовой зарей. Ее надо показать кому-нибудь важному для нас. И бессмертные стихи туда же. Неразделенное наслаждение прекрасным – как Долорес против девы Марии.
Вкусом еще можно наслаждаться в одиночку. Но знатоки предпочитают пить тонкие вина в компании понимающих сотрапезников. Театральное действо остро нуждается в том, чтобы восторг или негодование сообщить спутнику, хоть прикоснувшись пальцем, хоть обменявшись взглядом.
Читать, конечно, приходится в одиночку. Но такие книги, как «Камасутра книжника» или «Особенно Ломбардия», нестерпимо хочется цитировать. (И в лучшие годы своей жизни я для этой цели была неоднократно разбужена.) Или по крайней мере требовать от близких, чтобы они прочли и восхитились.
Боже! Каких только банальностей не напишешь иной раз…
Услышав по телевизору от Звиада Гамсахурдия, что евреи в Грузии гости (дорогие гости, надо признать), и пережив девятое апреля, мы с Левой поняли, что нам пора собираться домой.
Начался всеми пройденный, изматывающий душу и тело период выдирания корней из родной почвы и забрасывания вслепую семян будущей жизни куда-нибудь на просторы прошлой и будущей исторической Родины. Всем памятный анекдот из того времени: двое разговаривают на улице, третий подходит и замечает: «Не знаю, о чем вы говорите, но ехать надо!»
Никому не нужно описывать томительное ожидание конверта с приглашением от «родственников» из Израиля, унижения ОВИРа, безумные многодневные очереди на Малой Ордынке, тяжелое хамство отупевших от бесконечной сверхнагрузки израильских чиновников, переговоры на работе, объяснения в школах, письма от уже уехавших с описанием их жизни и рекомендациями везти в Израиль спички и половые тряпки, нездоровый интерес соседей к оставляемым склянкам и прочие прелести того последнего года…
