Король-феникс - страница 25

Сайна кивнула. Лицо у нее было спокойным, как у человека, принявшего свою участь. Религиозные фанатики все такие: с готовностью и безропотно покоряются воле богов.

– Как пожелаете, ваше величество.

Сайна шагнула к юному жрецу, но Лио удержал ее.

– Мы уходим. Сейчас же.

Жрица покорно пошла к выходу, но все же бросила последний взгляд на юношу. Лио вывел Сайну наверх, к престолу. Плита вернулась на место. Вечное пламя приветственно затрещало. Огоньки удлинялись, танцуя и закручиваясь, будто чувствовали, как король напряжен. Будто злорадствовали над тем, что его ждет.

Снаружи храма дымка уже рассеялась, и кроны кедров покрылись золотом, а за ними простирались барханы – величественные в своей неподвижности. Пустыня знала, что такое огонь, и могла перенести его жар. Как и сам Лио.

Он жестом подозвал Майну, караулившего у входа.

– Взять верховную жрицу под стражу, – распорядился он. – Заточить в темницу посреди пустыни. И не подпускать к огню.

Если Копье и удивился приказу, то виду не подал. Лио проводил Сайну взглядом; ее волосы сияли, будто начищенная медь. Гордая, этого у нее не отнять. Но и она покорится, как и другие до нее. Он заставит.

Считается, что небесный народ строил королевства в облаках. Люди перемещались по воздуху на древних кувшинках, которыми правили небесные штурманы. Следы этой цивилизации были обнаружены на самых высоких вершинах Сешарских островов, но, к сожалению, по большей части не пережили джантарского вторжения.

Полная история Сайона, гл. 13

Здоровой рукой Яссен зачерпнул холодной воды и плеснул себе в лицо. Он весь трясся. Снова снился огонь, который с треском полз по ноге и руке, залезал в рот. Горло до сих пор саднило.

«Это просто сон, – успокаивал он себя, но все равно не мог избавиться от ощущения, будто медленно задыхается гарью, а ноздри колет попавшая туда зола. – Это просто сон».

Он отошел от умывальника и посмотрел в окно. Ночь выдалась безлунная. Темный полог неба был усеян крошечными искрами звезд. Обычно в это время Яссен как раз выходил на дело, двигаясь тенью – быстро и бесшумно, словно он часть ночи.

Любому другому оружию он предпочитал пульсер. Просто и надежно. Энергия накапливалась, нагревая ствол, затем высвобождалась раскаленным, как молния, разрядом, который мог прожечь человека насквозь.

Ощущение от нехватки адреналина было почти болезненным. Раньше он бродил в ночи, когда все спят, и представлял, будто весь мир принадлежит ему.

Но огонь…

Тупо заныла правая рука и плечо. Яссен принялся медленно разминать уцелевшие мышцы, пощипывать складки между занемевшими пальцами, считая про себя до десяти, до двадцати, до тридцати.

Подступила ледяная, тягучая паника. «Нет, от меня еще есть толк, – подумал Яссен. – Я еще на что-то гожусь». Однако увечье говорило об обратном. О том, что он ошибся и был списан со счетов.

Пальцы дернулись, оживая, и Яссен облегченно выдохнул.

Он уже оделся, когда в дверь постучал Мару. До рассвета по-прежнему было далеко. Слуга провел Яссена в главный вестибюль. За неделю он освоился в хитросплетении длинных коридоров и просторных залов Чанд-Махала, но все равно пораженно замер. Даже в такую безлунную ночь стеклянный потолок светился и переливался, словно звезды сошли с небес полюбоваться этим местом.

У входа во дворец ожидал гравилет. На трапе стоял Сэмсон, укутанный в молочного цвета шубу, напоминавшую шкуру фирр – треххвостых волков, которые водились в горах Джантара. За последние десять оборотов фирры почти вымерли от голода, поскольку для строительства рудников вырубалось все больше лесов. Видимо, случайный зверь забрел на земли Сэмсона, ведь такие шубы носили только высокопоставленные джантарцы.