Негр выругался и произнес:
– Ты что уставился?! Ты… – он вдруг осекся и стал внимательно разглядывать меня. – Белый!.. Невесть откуда взявшийся белый мальчик, который любит подглядывать в замочную скважину, – негр, застегивая штаны, не спеша приближался ко мне. – За такое удовольствие нужно платить.
– Ты трахаешься, а мне платить? – негромко обронил я, сдерживая нарастающее бешенство.
Очевидно, этот гад считал всех белых жалкими и трусливыми недоделками, с которыми можно делать что угодно.
– Да ты к тому же не американец, – заметив мой чудовищный акцент, произнес негр.
В его голосе зазвучало презрение. Этот гражданин Америки, который жил на пособие и трахался по чужим подъездам, тоже причислял себя к высшей расе.
– Положи палочку, мальчик, здесь она тебе не поможет, – кивнул он на биту.
Я кинул биту на пол.
– Вот так, – удовлетворенно произнес негр и, не спеша, словно ему это лень было делать, на всю длину вытянул вперед свою лапу и сгреб меня за грудки.
Я дождался, когда он это сделает и, согнув ноги в коленях, поднырнул ему под руку и оказался с ее внешней стороны. Негр, еще не понимая, что происходит, продолжал крепко сжимать свою лапу. Я резко крутанулся вокруг своей оси и выставил вперед ногу. Черный без звука ушел головой вниз с трех ступенек. Я спустился вслед за ним. Парень оказался крепким, возможно, ему просто повезло, и падение оказалось удачным. Как бы то ни было, но негр уже поднимался. Я дождался, когда он это сделает, и нанес ему три сильных удара по корпусу. Внутри у меня уже по-настоящему все кипело. Эти черные ублюдки спокойно ходят здесь среди белых и вытворяют что хотят. И попробуй их тронь – до конца жизни не отмоешься. Говорят, так было в советские времена, когда даже раз съездить по черному хайлу какого-нибудь зарвавшегося студента из Зимбабве было чревато последствиями. И вот теперь этот здоровый черный придурок, сидящий на шее белых налогоплательщиков и презирающий их, надумал обращаться со мной так же, как с ними. Нет, мой угнетенный брат, белые не все одинаковые и сейчас ты это поймешь.
Негру было плохо – я надавал ему по печени и по почкам, не жалея кулаков. Я схватил его за густые патлы и посмотрел в глаза, в которые уже наплывал страх. Нигер боялся. Боялся белого, в своем районе! Но мне было этого мало, и я, резко рванув его голову вниз, выбросил ей навстречу свое колено. Раздался характерный звук – как минимум перелом челюсти. Может быть, теперь эта скотина будет обходить белых стороной. Поверженный противник лежал на полу, но мне по-прежнему было этого мало. Как там делалось в старые добрые времена? Убить врага, спалить его дом и увести его женщину – все по полной программе. Тогда знали толк в таких делах.
Несколько мгновений я стоял над негром, понимая, что необходимо сделать что-то еще, чтобы получить полное удовлетворение, потому что если этой ночью в Гарлеме с меня и спустят шкуру, то, по крайней мере, чтобы было за что. Но негр, словно мешок с костями, неподвижно лежал на полу, с него уже невозможно было получить никакого удовлетворения, тогда я, вдруг вспомнив о негритянке, поднялся по ступенькам и подошел к ней. Мне нужен был полный набор грехов, чтобы было за что расплачиваться. Она стояла зажавшись в угол, по-прежнему голая, и со страхом смотрела на меня.
– Ну что, красотка? – произнес я. – Дерьмо твой ухажер, ничего он не стоит.
