От звука моего голоса она вздрогнула. Ее полные груди колыхнулись, и у меня вдруг стало сухо во рту. Если еще секунду назад я хотел сделать это ради самого факта, то теперь мне вдруг захотелось ее по-сумасшедшему, и эта черная сучка тут же уловила смену моего настроения. Она неожиданно раздвинула губы в улыбке и приподняла руками груди, как бы предлагая их мне. От этих грудей, с самых кончиков их торчащих сосков, вдруг словно пошли электрические разряды. Я вцепился в черные упругие бугры и сжал их. Негритянка застонала прямо мне в ухо. Мои руки скользнули вниз и легли на ее ягодицы. Я поднял ее и прижал спиной к стене. Она обвила меня своими ногами и крепко прижалась ко мне всем телом. Мы исступленно бились в такой позе минут пять. Мне показалось, что ей понравилось. Потом я отпустил негритянку на землю, а через минуту опять захотел ее, но в это время сзади раздался какой-то невнятный звук. Я быстро обернулся и увидел негра.
Он, пошатываясь, надвигался на меня с ножом в руке. Опережая его, я сделал быстрый шаг навстречу и ударил ногой в живот. Удар был не мощным, но резким и проникающим. Негру этого хватило. Он, отшатнувшись, сделал шаг назад, затем медленно опустился на пол и затих. Я нашарил на полу оброненный им нож, сунул его в карман, затем затащил девчонку на этаж выше и занялся с ней тем же самым, чем занимался несколько минут назад. Теперь она стояла ко мне задом и упиралась в подоконник руками.
Когда я вышел из подъезда, бешенство во мне слегка поутихло, но на смену ему пришел опасный кураж, который жаждал выхода. В заднем кармане джинсов у меня лежал нож, в руках была бита, то есть кое-какое оружие имелось. В голову пришла шальная мысль: а зачем же прятаться, как крысе, если из этой черной дыры нет возможности выбраться. Помирать так с музыкой. Пройдя немного вперед, я увидел целую витрину, расколотил ее битой и двинулся дальше. Миновав пару спящих кварталов, я заметил впереди кампанию молодых негров, рядом с ними стоял мощный магнитофон. Я не свернул на другую сторону улицы, а пошел прямо на них, держа биту за спиной. Один из негров заметил меня и ткнул в мою сторону пальцем. Остальные обернулись и уставились на меня, словно увидели что-то сверхъестественное. Потом на их лица, сменяя удивление, стали наплывать гнусные ухмылки. По одним этим рожам было понятно, что ничего кроме пакостей от них не дождешься. Да я ничего другого и не ждал и, прежде чем эта орава в кретинских вязаных шапочках двинет на меня, первым подошел к ним и произнес:
– Ну что, ниггеры? А?
Вопрос был чисто риторический, не рассчитанный на ответ, но он явно озадачил этих парней, по крайней мере, в первый момент. Чтобы вывести их из этого состояния, я пинком отправил их магнитофон на проезжую часть. На какой-то миг они остолбенели еще больше. Происходящее просто не укладывалось в их головах. Они, очевидно, ожидали, что невесть откуда взявшийся белый перепугается так, что обмочит штаны. Но этот белый вел себя, мягко говоря, нетипично. Я неожиданно ткнул битой в пах ближайшему из негров, затем она взлетела вверх, смачно прилипла к носу второго и завертелась в моих руках, как вентилятор. Я нещадно дубасил этих ребят, пока они не бросились врассыпную, оставив на месте побоища двух своих товарищей. Я рванулся за убегающими и, догнав одного из них, два раза огрел битой по спине. Негр заорал и упал. Тогда я стал преследовать еще двоих. В азарте я бежал за ними минут пять. Парни петляли по переулкам, сворачивали в подворотни, но я не отставал. Мне казалось, что я вот-вот их догоню. Но они в конце концов без следа растворились в гарлемской тьме.
