– Да, дружище, Таера больше нет, – продолжил Шален, насладившись произведенным эффектом. – Дурная лихорадка сожгла за пару недель. Ясно-понятно, что никто подобного не ждал, король был крепок, как дуб, и тем не менее… Столица в волнении!
– Чего волноваться? Таер оставил наследника.
– Таер смачно плюнул в лицо королевству перед смертью. Прямо об этом не говорят… но это как корову под столом прятать: то копыта, то рога торчат. Все знали, что король не любил наследника. Но кто ожидал, что он возьмет, да лишит Линеля короны?
– Лишит короны? Своего сына? – Глаза Элисьера сверкнули из-под нависших бровей. – Как такое может быть? У короля не было других детей, даже дочерей!
– Вот то-то и оно. Таер оставил завещание. Помнишь тот ископаемый закон о престолонаследии? Так вот, он обратился к нему и назначил следующим королем… кого бы ты подумал?
– М-м… не знаю… Бастарда от какой-нибудь шлюхи?
– Бастарда? Нет, ты, друг мой, не в тот замок ключом тычешь! Чтобы Таер, да по шлюхам ходил? Ха-ха! Плохо же ты знал нашего короля! Лучше. Все гораздо интереснее!
– Ну?!
– Таер назвал приемником… Холдстейна!
Вардис не смог сдержать удивленного возгласа, впрочем, отец был изумлен не меньше.
– Моэраля?!
– Его! – Игбор рассмеялся. – Посмотрел бы ты на лица лордов-советников, проклятых выскочек! Честное слово! Никогда еще я не был так рад оказаться при дворе!
– Да клал я на их лица, – отмахнулся Элисьер. – Моэраль принял корону?
– Какое принял, – Шален вздохнул. – Его не было в столице на момент смерти Таера. Он в Вантарре, насколько мне известно. Королем провозгласили Линеля.
– Но как?! – не выдержал Вардис. – Король же четко указал в завещании…
– Молчи, когда говорят старшие! – рыкнул Элисьер. – Воля мертвого короля – не больше воли мертвого крестьянина! Таер умер, но остался Совет. А Совет рассчитывал видеть на троне Линеля.
– Все так, – подтвердил Игбор. – Но вести о завещании все равно докатятся до севера. Знаю я, знаешь ты. А ведь нас-то даже при оглашении не было.
– Значит, тех, кто знает – множество, – кивнул лорд Кантор.
– Больше, чем хотелось бы в столице. Спорю на своего коня, со дня на день Моэраль узнает о дядюшкиной воле, если уже не знает. И тогда…
Оба лорда замолчали. Каждый думал свою думу, а Вардис в нетерпении ждал. Моэраль – король! Его лучший друг – король! Канторы теперь вознесутся на немыслимую высоту…
– Если Холдстейн намеревается бороться, я его не поддержу, – наконец сказал Элисьер. – Сильвберны подмяли под себя более сотни лордов, не Моэралю тягаться с такой силой. Не хочу рисковать креслом лорда Зубца.
– Отец! Ты чего? – Вардис снова не сдержался, но ему было плевать. Он, только что примеривший мантию лорда-советника, вновь больно опустился на жесткую землю. – Это же Моэраль! Подумай, Вантарра всегда была дружна с Кантором!
– В Вантарре с воцарения Сильвбернов сидели лорды, а не короли! – отрезал Элисьер. – Я не поддержу твоего дружка против законного короля.
– Линель не законен, завещание…
– Молчать! Большой вопрос, мог ли Таер вообще распоряжаться короной! Неужели я пойду против королевской власти из твоей прихоти?!
Вардис приумолк. Даже больной, отец оставался отцом и своеволия не терпел. Тем более в присутствии посторонних. Поэтому Вардис сдержанно кивнул и покинул отцовские покои.
Он вернулся вечером. Утомленный Элисьер дремал в кресле, накрыв медвежьей шкурой часто болевшие в последнее время ноги. Вардис отметил, как отец постарел за короткое время. Словно неведомый червь грыз его изнутри, и пока ни один из приглашенных лекарей не смог справиться с этой напастью.
