– Сейчас, – В тот же миг мужчина, оторвав взгляд от изящных форм любовницы, принялся расшнуровывать корсаж её платья, чтобы высвободить полные груди. Он медленно, но с явным желанием и нетерпением развязывал каждый узел, каждый шов, высвобождая пленительные изгибы её тела. Блондинка, словно понимая, что она на пути к очередному восхитительному моменту, стонала, закатывала глаза, и цеплялась пальцами за его волосы, притягивая любовника ближе.
– Да, офицер Валефор, – томно стонала девушка, – возьмите меня.
Её голос, словно нежный стон, проникал в душу. Он принял решение , понимая, что их страсть может выдать их и тогда одним порицанием общественности он не отделается.
– Тише, Лей, нас услышат, – закрыл ей рот ладонью, – мне не нужен скандал. Я просто хочу спустить пар, – в его словах звучало не только желание, но и понимание, что всё происходит в рамках момента и не должно выйти за пределы этой беседки.
Не давая ей опомниться, развернул к себе спиной и нагнул её, уперев руками в перила беседки, где разместились. Задрав платье любовницы, он расстегнул штаны, высвободив член и одним, быстрым и решительным движением, ворвался в её податливое тело.
Ветер шелестел листьями вокруг них, создавая звуковой фон, на который накладывались всё более громкие стоны и прерывистые вздохи. Каждое движение было вдохновлено ощущением момента, каждой частицей.
Лейла стонала слишком громко. Тогда он, схватив её за волосы, притянул к себе и закрыл рот ладонью, ускоряя темп. В его глазах светилось неистовое желание, как было всегда рядом с этой девушкой. Он не мог отпустить этот момент откровения, пока не получит удовольствие.
“Мне нужна разрядка. Эта зараза так меня выводит из себя, что невмоготу”
Это было откровенным признанием самому себе, пронизанным горечью и желанием. Лейла фон Дораж была студенткой академии, она училась на последнем курсе. Их отношения длились всего шесть месяцев. Однако в качестве любовницы и будущей жены она его вполне устраивала.
Страстное соитие под сенью парка – вот что запечатлело в себе это место. Зелёные ветви деревьев, словно немые свидетели, наблюдали за стремительным и, казалось, неудержимым потоком страсти. Парк, словно живой организм, дышал, впитывая в себя каждое движение, каждый взгляд, каждый вздох влюблённых.
Но вместе с этим, он был и свидетелем мимолётности мгновений, неумолимого течения времени. Далёкий свет фонарей, пробиваясь сквозь листву, играл в свете, рисуя причудливые узоры на сплетённых телах, словно желая подчеркнуть нереальность всего происходящего.
В воздухе витал запах цветущей сирени, смешиваясь с едва уловимым ароматом спелой вишни. Всё это создавало особую атмосферу – нежную, но тревожную, полную ожидания чего-то тревожного.
И среди этой чарующей красоты, в тени могучего старого бука, спрятанная от любопытных глаз, стояла его молодая жена. Сжимая кулаки, она роняла злые слёзы, наблюдая за происходящим в беседке.
Лицо её отражало глубокую боль и обиду. Неверный муж и его распутная студентка – это был удар по её сердцу. Казалось, что даже старый бук сочувствовал этой глубокой трагедии, как будто впитывал в себя весь её гнев и горечь. В каждом её движении чувствовалось неудержимое желание отомстить.
Этот образ пройдёт через её память, останется в её сердце на всю жизнь. И никто никогда не узнает, что в эту самую минуту, под сенью старого бука, рождая новые, скрытые от всех планы, она клялась себе, что найдёт путь и способ отомстить за нанесённое оскорбление.
