Чтоб демоны сожрали в землях Золота папашу, который зачал этого паскудника! Хотя вот уж у кого хватало решимости на сотню таких, как Джастин.
— Да говори ты, не тяни жилы!
— Предложи ему свою невинность, о мой король! Дай Якову сорвать нежный цветок, и он, глядишь, перейдет на твою сторону…
Джастина перекосило от ярости.
— Ты когда-нибудь нарвешься, и я прикажу тебя четвертовать. Я-то думал, ты предложишь нечто мудрое… А ты! К демонам все…
— Я и предложил, только ты туг на уши, — невозмутимо сказал Ксандр и про себя договорил “и скорбен на голову”. — Ты — холостяк, братец. Да, да, можешь не говорить мне, как на дух не переносишь всех этих расфуфыренных княжон и принцесс, чьими портретиками нас засыпали чуть ли не с колыбели. Но тут дело такое...
Ксандр сделал паузу и съел еще одну виноградинку. Джастин замер у окна, сложив на груди руки и заранее выражая полное несогласие. Дурак.
— Богатств в казне не густо, а королевы у нас нет, — продолжил Ксандр. — Как и прямого наследника. Подавишься за обедом — и все твои проблемы будет решать Гектор. Предложи Якову сделку. Пусть он прокинет три новых пути через Литавию, включая дорогу через старые рудники. Это пополнит казну, и ты перестанешь дергать меня с похмелья по пустякам. А главное — ты получишь кровного родича, который очень не любит магов. И вот когда ты подкопишь деньжат, а он поставит раком соседей на границах благодаря литавской стали, вот тогда вы вместе ласково посмотрите на ворота Академии. И вышвырнете этих выродков из страны!
Джастин пожевал губами, соображая. Потом зацепил пальцы за пояс, в задумчивости прошел мимо, поднялся на ступеньки и уселся на широкий трон.
Когда-то там сидел их отец. Он выглядел мощным и мудрым, даже в последние годы, с трудом втискиваясь между подлокотников.
Джастин смотрелся на троне примерно так же, как пестик в ступке. Слишком слабый, чтобы казаться грозным, и слишком злой, чтобы быть великодушным. Это видели все. Особенно Гектор. И Тармель. И вся знать.
И маги видели. Но ничего не делали. И другим не давали.
Удивительно, насколько трон и Джастин друг другу не подходили. Хотелось заменить хоть что-то.
Даже Ксандру хотелось до чесотки в ладонях, и он представлял, каково сдерживать этот зуд остальным.
— Предположим, я возьму в жены кого-то из отпрысков Хромого, — Джастин пробарабанил костлявыми пальцами по дубовому листу. — Но чтобы изгнать магов, стали мало. Нужно нечто более мощное. Ты же помнишь всю эту чушь с предсказаниями? Если есть маги — то правит кровь Терлингеров, а не станет Академии — и династия прервется.
— Я не люблю пророков и бредни, — Ксандр поморщился. — Все, что я знаю, я узнаю от людей. Вот взять, к примеру, мою няньку…
— Римареллу? Она ж померла невесть когда. А про твою нелюбовь к книжкам не знает только слепой. Я думал, что пройдет время и ты уймешься. Но некоторые раны кровят вечно? — Джастин ехидно приподнял бровь.
Как ему нравилось каждый раз тыкать лезвием в старый рубец…
Ксандр привычно пропустил нападку мимо ушей и продолжил:
— Римарелла померла, верно. Я сам схоронил ее в Амарте, под яблоней в саду, где любил гулять мальцом. Только вот, пока она дышала, она много чего рассказывала. Сказки там всякие. Страшные. Про магию, про лесной народец, про темные времена. Старуха любила пугать меня байкой про горящего человека. Мол, если я, сопливый шкет, сейчас же не угомонюсь, то за мной ночью явится пылающий маг крови Векси, которого спалил наш дед на площади. Придет и обнимет огненными руками. И знаешь, братец, я засыпал, как миленький.
