Списки ингредиентов взмыли со столов и стайкой подлетели к декану. Часть осыпалась на пол, восемь осталось висеть в воздухе.
Затаив дыхание, я наблюдала за происходящим и время от времени бросала взгляд на свой котел. Зелье в нем было насыщенного оранжевого цвета.
– Дьяра Хен, льяра Болни, кьяра Хорски, дьяра…
Я бросила взгляд на побледневшую Даяну.
– …подойдите ко мне. Остальные могут быть свободны. Кроме пьяры Голн. Она исключается из отбора и из академии. Можете собирать свои вещи.
– Это еще почему? – ахнула рыжая пышечка.
– Вы правда думаете, что я не определю, кто именно наложил заклинание иллюзии на свитки ваших соперниц, а после развеял его? Остальных предупреждаю последний раз: вы не на отдыхе. Относитесь ко всему серьезнее.
– У нас сейчас даже не этап отбора! – стояла на своем провинившаяся. – К тому же никто не заставлял их пить зелье! Этого в условии не было! Это собственная глупость!
– Если уж хотите устранить соперницу, – хмыкнула мастер Зебалт, – сделайте это так, чтобы выглядело как несчастный случай. И не оставляйте следов. Разговор окончен. Мы с вами прощаемся.
Гнетущая тишина превратилась в гробовую. Пьяра Голн фыркнула, опрокинула котел с ярко-желтым зельем и вылетела из аудитории.
– Она еще и за пострадавшую сойти пыталась! – ахнул кто-то.
Мастер Зебалт уточнила у подошедших к ней невест, пробовали ли они свое варево, после чего увела с собой только упрямую дьяру Хен.
– Ничего себе, – прошептала Даяна, останавливаясь рядом со мной. – Брат меня, конечно, предупреждал, но я и подумать не могла, что кто-то решится на такое.
Я слушала ее и просила богов поскорее даровать мне двадцать пятое место.
Но на этом сегодняшние приключения не закончились. Позавтракав на скорую руку, я поднялась в свою комнату. Домовые прыгали по гостиной, громко пищали и шипели. Лишь только заметив меня, замолчали.
Ыша вздохнула:
– Добрый день, Эмилия. Давай ты сделаешь вид, что ничего не видела?
– Интересное предложение, – улыбнулась я. – О чем опять спорили?
Уф указал тонким пальцем на софу. Возле нее на полу лежало два конверта. Потом домовенок ткнул себя в грудь, вновь на письма и на меня.
– Ты мне хотел их отдать?
– И как ты его понимаешь? – удивилась Ыша.
– Первое время не понимала, а потом научилась. – Я опустилась на пол. – Столько лет вместе, сложно не найти общий язык. Как я поняла, вы не поделили письма. Я знаю, как решить эту проблему. Вы можете взять по одному конверту и отдать мне. Так каждый поможет. Что скажете?
Домовята переглянулись, будто бы удивившись, а потом расплылись в одинаковых улыбках.
Меня всегда бросало в дрожь от их тонких белых зубов, но сейчас я даже виду не подала и приняла по конверту от каждого домового.
Нашли из-за чего ругаться! Прямо как дети!
Забрав письма, поспешила к рабочему столу.
Первое послание было от Маргет: она спрашивала, как я добралась, как проходит отбор и все ли у меня хорошо. На вопросы, касавшиеся лично меня, я написала ответы практически сразу, но стоило мне вывести хотя бы слово об отборе, как чернила просачивались сквозь лист и исчезали.
– Нельзя писать о запрещенных вещах, – пискнула откуда-то снизу Ыша. – Для кого в холле академии висит перечень?
– Нельзя писать об отборе? – Я наклонилась вниз и нашла взглядом белого домовенка у ножки стола.
– Именно! А еще о тайных ходах академии, расположении аудиторий, лабораторий и общежитий…
