Второй фрукт угодил ему прямо в лоб, отчего Рыжий все же потерял равновесие и рухнул в море, лениво облизывающее борт корабля. Матросы заржали еще сильнее, а если он еще что-нибудь ушиб о борт, представление можно считать исключительно успешным. Сейтарр встал с ящика и, сделав два шага ко мне, склонился в угодливом поклоне, пряча ухмылку:
– Леди-капитан, у нас человек за бортом. Что прикажете делать?
– Добить, чтобы не мучился, – зевнула я и взяла новое яблоко.
– Как скажете! – отсалютовал он и направился к арбалету. Я лениво окликнула его:
– Сейтарр!
– Я!
– Брось ему веревку. Не забудь один конец веревки привязать к мачте, – ласково и размеренно, как с полным идиотом, провела разъяснение я. Шутку можно усугублять до бесконечности, но Ксам все же больше пользы приносит, чем вреда. Даже принимая во внимание его кипучую энергию.
Дрожащий от холода боцман, наконец, показался над бортом и перевалился на палубу. Лязгая зубами, он с усилием проговорил:
– Х-холод-дно…
– Рисковый ты человек, Ксамрий Ягос, – развел руками Сейтарр, показывая, что он тут как бы и ни при чем. – В Месяце Шерсти купаться в Зиммергаузе… холодно же.
Рыжий кивнул, всем видом выражая согласие. Затем с опаской посмотрел на меня:
– К-капит-тан, я еще н-не готов умирать.
– Не умирай, мне то что, – ухмыльнулась я, впиваясь зубами в очередное яблоко. Производим массовую резню яблок подручными средствами, обращайтесь в ближайший порт.
– Значит, я прощен? – уточнил он. Покачав головой, я ответила:
– Нет, ишь чего удумал. Я – злопамятная, мог бы запомнить за столько времени под началом Морской Ведьмы. Признайся честно, что питаешь к моим ушам какую-то извращенную привязанность.
Ксам возмутился:
– Да нет же! Просто я, как боцман, свидетельствую, что парусность у них еще огого.
Возле грот-мачты едва слышно подхихикивала команда. Я злобно посмотрела на них, и они в ужасе разбежались – кто на нижнюю палубу нырнул, не пользуясь даже лестницей, кто за мачту спрятался. С них ведь станется расплатиться за дурные шутки их боцмана, уж я позабочусь.
Нашу дружескую перепалку прервал впередсмотрящий:
– Капитан, корабли из-за мыса! Один торговый и один дозорный.
Я обрадованно вскочила на ноги:
– Слава небу и всем известным богам! А то засиделись уже. Джад, – позвав помощника, я убедилась, что он в очередной раз засел над своими картами, поэтому рявкнула: – ДЖАД!
Джад, поправляя ремень под слегка выпирающим брюхом, обиженно вывалился с камбуза:
– Да? Тави, ну я же жрал, между прочим.
– Посажу на голодную пайку, – пригрозила я, прикладывая к глазу подзорную трубу, – через месяц будешь стройным, как интендант.
– Это называется не «стройный», а «тощий», – проворчал он.
– Неважно. Дай мне курс так, чтобы перехватить во-он тех красавчиков. Один из них просел ниже ватерлинии25, пузатый, прямо как ты. Вот и распотрошим слегка. И Хогу скажи, чтобы бросал поварешку, а не выскакивал на абордаж в фартуке, как две декады назад.
– Ох, капитан, вы еще долго ему будете припоминать…
– Особые заслуги мы ценим и уважаем! – приняв героическую позу, продекламировала я, затем оскалила клыки:
– Чеши на ют, старпом.
– Есть. Абордажная команда – товсь! – пробасил Джад, испытывая явный дискомфорт от мысли о недоеденном обеде, наверняка полной миске чего-нибудь вкусного. Саррус все же неплохо готовит, надо отдать ему должное.
– Конвоем я займусь. Сосредоточьтесь на том, чтоб они нас не зацепили тараном – обходите у кормы, наверняка будут закрывать купцов корпусом корабля. Стрелков выводить из строя заранее, остальных не трогать, – спешно проговорила я, доставая из кармана небольшую коробочку с красками.
